Абсолютное оружие, появление которого на поле боя перевернёт всё
с ног на голову.
Оружие, которое будет невозможно взять под контроль.
Потому что оно, чёрт подери, абсолютное.
Необходимость нарастить и укрепить его лояльность стала видна
невооружённым взглядом даже для обер-комиссара. Он смирился с тем,
что дальнейшая работа в отношении объекта будет направлена, по
большей части, на формирование привязанностей, которые не позволят
ему однажды просто сменить сторону. И вот теперь, когда все приказы
были отданы, а могучий механизм приведён в действие, случилось
сразу две… неприятности, если выражаться мягко. Первая – это
действия какого-то кретина-телепата из числа студентов,
попытавшегося подложить под вчерашнего простолюдина Алексееву.
Очередная интрига, к которым Ворошилов испытывал даже не
отвращение, а ненависть. А вторая неприятность, – или, вернее, её
вестница, – минуту назад вышла в коридор, посчитав свою работу на
этом исполненной. Всего лишь сказала, что объект буквально
невозможно обмануть или провести. Никакие лицедеи и носители сотен
масок не справятся, если им приказать втереться в доверие к
кому-то, обладающему телепатическими потенциалом шестого ранга.
«Императорским» потенциалом.
А это значит, что выбор друзей, товарищей, наставников, учителей
и знакомцев предстоит разве что не пустить на самотёк. Никакого
идеального контроля над ситуацией, и как максимум – вытеснение из
окружения объекта нежелательных элементов вроде радикалистов,
консерваторов и свободолюбцев, да опосредованное введение туда
нужных людей, которые и сами не будут знать о своей задаче.
Благо, хотя бы огрызки коммунизма в академию и высший свет никак
не проберутся, что уже хлеб.
Выдвинув ящик стола, содержимое которого кочевало вслед за своим
владельцем, мужчина с тоской посмотрел на кейс с отменными
кубинскими сигарами, курить которые он бросил уже два года как. Вот
сейчас только захотелось достать одну, срезать кончик,
запалить…
Несчастный предмет мебели громыхнул куда сильнее, чем должно, а
Ворошилов, задвинувший ящик на место «до щелчка», вернулся к
необходимости связаться с Тайным Советом. Сегодня на связи должен
был быть многими уважаемый, чрезмерно серьёзный и скорый на
расправу Дмитрий Оболенский, отец ныне здравствующего псиона
шестого ранга квалификации, Евгения Оболенского. Наименее приятный
для передачи неоднозначных, – и походящих на дурные, – вестей
советник, но выбирать обер-комиссару не приходилось.