“А ещё, мне до конца неизвестно, что будет, если я так ни с кем
и не пересплю за долгое время. Возможно у Призмы есть план и на
такой случай.” — продолжал линию мыслей мужчина — “Да и что будет,
если умереть в новом теле, мне тоже неизвестно. А вот как раз
сдохнуть в этой непостоянной и непредсказуемой чехарде, проще
простого. Где гарантии, что следующий отпрыск не уродиться
отсталым? И попади я в такого немоща, уже не смогу завести ребёнка.
Ладно, можно будет купить шлюху, если он просто окажется уродцем.
Но вдруг у порочного родовой клинок будет пригоден только для
показа, но не для боя. Чёртов импотент станет для меня приговором.
И моё сознание навсегда погаснет, прожив напоследок бытие
ничтожества… Тогда друг мой Маргад сможет сказать: а ведь я
предупреждал тебя, старый дурак, демоническая магия не даст тебе
желаемого.”
Рослый самец волклюда Амон поднялся с лежбища и встал на
корточки. Лежал он целиком голый, потому что на улице стояло лето,
а родовая привычка не сработала в случае с дикарём. Рядом, на
длинной низкой вешалке скрученной из веток и лозы висела, так
называемая, “одежда”. Толстые трусы-канаты для девочек и
набедренные повязки для мальчиков. Также натянуть на себя можно
было различные кожаные пояса, плетённые ремешки, лоскуты шкур и
украшения из костей.
Вейгер пополз к вешалке на четвереньках, с упором на ступни и в
кисти, чувствуя, что передвигаться так ему очень даже комфортно.
Там он взял свою повязку из трофейной позолоченной верёвки, снятой
с убитого гвардейца, и шкуры толстогрива, забитого им лично на
охоте. Дальше мускулистый полукровка двинул к выходу в виде узкой
земляной горловины. Все родичи дремали или были заняты делами
любовными, а кто не спал, гассал где-то по лесу, так что на уход
члена семейства никто не обратил внимания.
Высунув голову наружу, Амон увидел обычный лесной пейзаж.
Высоченные деревья с голыми стволами росли плотно, а первые
ответвления у них встречалась только на высоте десяти-пятнадцати
метров. Очень мало кустов, но много истоптанной потёртой травы, в
пермешку с опавшей листвой. Неоднородности также добавляли мелкие
бугорки, рытвины, камушки и валуны раскиданные по округе.
Ухо волколюда дёрнулось, прогоняя мошку севшую на кончик
слухового органа. Амон выкинул наружу огромные, бугристые лапищи и
поднялся на них из норы. Не успел он присесть задом на земляной
ободок, как нечто живое влетело ему в спину на большой скорости. От
удара его бросило вперёд, но он вовремя упёрся руками и не
упал.