Без долгой чехарды раскрытые лапы волков сцепились пальцами,
подразумевая переход к борьбе.
“Ну вот, коготки я обезвредил, чтобы не царапались, а теперь…” —
подумал старый воин и перешёл к действию.
Кисти Амона резко обернулись вниз, разворачивая вместе с собой
кисти голубоглазого. Затем они надавили вперёд, выворачивая
вражеские запястья и выламывая вверх локтевые суставы. Конечно, ему
не хватило сил, чтобы действительно что-нибудь сломать страшной
зверюге таким сложным приёмом. Но кудрявый волк зафиксировал
соперника на месте и лишил его защиты. А дальше, Вейгер попросту
влупил своим лбом по башке Зарганона со всей дури. Он хотел сломать
тому нос, но повидавший много битв боец отвернулся, подставляя под
удар щёку. Парочка зубов внутри его рта треснула, а может и
вылетела из дёсен.
Пока поражённый зверолюд не понимал, что ему вообще делать в
подобном положении, перерожденец откинул голову и влупил лбом во
второй раз. Кожа на лице громилы разорвалась и закровила.
Примитивный разум дикаря рвался наклониться, чтобы увернуться,
упирался ногами и пятился, но вывернутые перед грудью руки не
давали ему сдвинуться. В то же время, заломанные конечности были в
слишком неудобном положении, чтобы напрячь мышцы и пересилить
противника.
“Раз уж ты попал в такой захват, у тебя два пути: бить меня
коленом по яйцам или самому пытаться атаковать лбом.” — подумал
Вейгер.
Но подсказывать сопернику или ждать, пока он догадается, что
делать, перерожденец не намеревался. За долю секунды он отвёл торс
назад и с оттяжечкой вогнал свой лоб в волчью рожу в третий раз.
Теперь Амон попал в переносицу и его оппонент явно поплыл. Тогда
кудрявый здоровяк набрал в лёгкие побольше воздуха и на выдохе
протаранил лбом лицо Зарганона, словно осадное бревно ворота
крепости. Ряд передних зубов на верхней челюсти покинул насиженные
места. Верхняя губа разорвалась надвое. Массивное мускулистое тело
обмякло и безвольно грохнулось на землю. Голубоглазый волклюд был
безоговорочно повержен.
Мужчина провёл пальцами у себя над бровями. Осколок зуба застрял
у него в коже.
— В-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!! — заголосила первее всех Сиана.
Её тут же поддержали своими воплями другие занзидарцы. Чтобы там
не наговорил Вайтрамон, он победитель, а значит достоин всеобщего
признания, любви сучек и уважения кобелей.