Он хотел освободиться, одёрнуть руку, но я не позволил. Взмахнул
левой и ударил ребром ладони по предплечью. Магия холода в
мгновение ока обморозила его.
Хрупкий лёд раскололся под воздействием жара, и рука треснула,
словно хрупкий фарфор, а я продолжал давить, пока окончательно не
отломал её.
Жирный взвыл как раненый зверь. Он упал, обхватив культю, и
сжался в позу эмбриона. Некоторое время толстяк мычал, пока не
набрался смелости проверить обмороженную кость. Его тело била
дрожь. Парень даже сходил под себя то ли от страха, то ли от боли.
И всё же он собрался с духом и поднял на меня глаза, полные
ужаса.
— Это не вылечить магией, — холодно заметил я. — Как и обещал,
твоя рука теперь моя.
И показал ему кисть, обожжённую до костей.
— Прошу… — всхлипнул Жирный, и крупные слёзы побежали из его
мелких глазок, смешиваясь со слюной и соплями, — не убивай!
— Вот ещё. Тратить магию на такой ничтожество… — сквозь зубы
процедил я. — Пошёл прочь с глаз моих, пока я не передумал!
Жирный, кряхтя, с трудом поднялся, но тут же поскользнулся –
похоже, он ещё и под себя нагадил – и упал. Ударился культёй и
заскулил, словно избитая псина. Ну, это не далеко от правды…
Парень снова встал – на этот раз не упал – и прихрамывая побежал
к дороге, тряся жирными боками. Я проводил толстого хмурым взглядом
и поспешил туда, куда утащили сестру.
— Вот сучка! Сопротивляется! — кричали за гаражами.
— Хы-хы!
Судя по гундосому звуку, это скалился урод с раскрученной
мордой.
— Давай растянем её прямо тут! Держи за руки, я за ноги!
Когда я заглянул за гаражи, увидел, как эти ублюдки пытались
уложить Софью на мягкий ковёр зелёной травки, странным образом
выросший в этом грязном месте.
Мужик в спортивном костюме стоял сзади и держал сестру за руки.
Софья уже очнулась. С яростной гримасой она пыталась отбиваться
ногами. На её лице расцветал большой кровоподтёк.
Рыжий же, весело хохоча, пытался поймать стройные ноги девушки.
Получалось так себе, и тогда он ударил ей в живот. Сестра согнулась
пополам, и конопатый потянул за её джинсы. Стащил вместе с
трусиками, оголив лобок. Софья пыталась сжать ноги, но урод
запустил руку меж них, стараясь раздвинуть и потрогать самое
сокровенное.
— Слышал, как этот недоносок выл? — засмеялся урод с
раскуроченным носом. — Саня там из него, поди, всё говно выбил!