— А, служивый! — участливо произнёс
он. —Запарился?
И не дожидаясь ответа, крикнул
толстой продавщице в местами белом халате:
— Катя, нацеди власти кружечку! А то
вон участковому жарко.
Вроде и неудобно, что во мне
признали участкового, я же в гражданке. А вот я старичка не узнал.
Возможно, в той своей жизни вспомнил бы сразу, а тут надо делать
усилие. Но все равно не мог вспомнить. Для приличия поотнекивался,
но недолго. Видя, что никто и не возражает, подал тётке свои три
копейки и получил маленькую мокрую кружку. Квас оказался в меру
сладким, в меру терпким, в меру холодным. Сразу захотелось
окрошечки. Я решительно пресек кулинарные фантазии — кто знает,
чего мне захочется следующим шагом. Надо лучше подумать о деле.
То, что именно гражданин Бурмагин
ударил меня ножом я теперь уверен на девяносто процентов. Нет, даже
на девяносто пять. Пять процентов я оставляю на непредсказуемость
ситуации, на погрешность, а на сто процентов буду уверен, если сам
бывший охотник, превратившийся в бытового пьяницу, подтвердит мне
сей факт. Стало быть, нужно решать — не то мне Бурмагина посадить
(а дадут мужику лет пять, может и семь), не то простить, спустив
дело на тормозах.
Наверняка, если бы я был Лешей
Воронцовым из моего семьдесят шестого года, который спустя три
недели узнал имя своего «обидчика», то исход был бы ясен. Я бы уже
бежал в уголовный розыск, брал с собой Джексона или кого-нибудь из
знакомых парней (любой побежит, коли раскрытие преступления светит)
и брал бы гражданина Бурмагина. Даже начальству бы не стали
докладывать, что собираемся брать подозреваемого, тут все решают
минуты.
А вот теперь, будучи умудренным
жизненным опытом, отчего-то решил не торопить события. Что я хочу?
Отомстить? Так уже времени-то сколько прошло. Накал страстей угас,
мне уже не хочется никому мстить. А сам Бурмагин уже давным-давно
лежит в могиле. Нет, в могиле лежит тот Бурмагин, из моего времени.
А этот живехонек, радуется, что отомстил и не ведает, что ему
осталось жить всего ничего.
Я бы сейчас, с большим удовольствием
узнал — а что там с тем Воронцовым, который пенсионер? Где он
теперь пребываете? Лежит в больнице или (тьфу-тьфу), его уже
похоронили на каком-то городском кладбище? Их у нас не то пять, не
то шесть штук. На Центральном-то кладбище мне могила не полагается,
так и не надо. А как с теми отморозками, что избивали «Гошу» и
засадили пожилому человеку нож?