— Виктор, может, у тебя солнечный удар? — Ольга Дмитриевна
сделала шаг вперед, но так же рефлекторно отступил назад, почти
упершись в дверь, сохраняя прежнее расстояние между ними, —Ты
сейчас говоришь какие-то глупости…
Глупость — это треки Сереги Пирата.
— Неужели? — даже не пытался скрывать сарказм, — то есть, вы
серьезно считаете, что я ничем не отличаюсь от остальных ваших
«пионеров»?
— Конечно, — она улыбнулась, словно действительно разговаривала
с человеком, пережившим кратковременное нарушение мозговой
деятельности, — Можешь сам в зеркало посмотреть, если мне так не
доверяешь, — зеркало как нельзя кстати оказалось на дверце шкафа,
на который даже внимания сразу не обратил. Больше из желания
посмотреть на это зеркало, нежели не доверяя собственному рассудку,
бросил беглый взгляд в указанном направлении, и в следующую секунду
уже вцепился в этот предмет интерьера двумя руками, просто не веря
собственному отражению, что сейчас смотрело на него оттуда.
Прямо передо мной стоял подросток, только подходивший к возрасту
совершеннолетия, но почему-то поразительно похожий на него самого.
Показан довольно тонкий, но при этом мускулистый юноша (описанный
как имеющий телосложение человека в позднем подростковом возрасте)
с хвостом длиной до шеи, связанным назад, либо сложной плетеной
косой, либо зажимом для волос. Передняя часть волос вплетена в
небольшую косу, окаймляющую левую сторону лица; на щеках красуется
тонкий, неясный первобытный символ. Кажется, это действительно был
я, но не в том теле, к которому успел привыкнуть за долгие годы
перед компом, а в том, что было у него в юношестве, примерно тогда,
когда отец был намерен встать на путь потомственного алконавта. От
осознания этого факта буквально почувствовал, как волосы на затылке
начинают шевелиться от постепенно накатывающей на разум волны
страха. Столь мерзостное чувство, которому уже не можешь
сопротивляться, и оно постепенно подминает под себя все логические
рассуждения и сам здравый смысл, заставляя действовать поспешно и
опрометчиво, в то время как в голове крутится один лишь вопрос,
формулируемый словом «cock?».
— Быть не может! — с трудом отступил от зеркала, ошалело
оглядывая Ольгу Дмитриевну и Женю, смотревших действительно с
испугом. Но сейчас хотя бы мог понять их сомнения, представляя, как
выглядит собственное поведение со стороны. Однако зная правду, сам
не мог просто так взять и смириться с произошедшим, и только
повторял, — Такого быть не может…