— Ну, проходи… пионер, — внимательный изучающий взгляд ровно на
секунду задержался на паховой области, после чего снова устремился
вверх, натолкнувшись на глаза своего будущего пациента. Только я
выдержал его вполне достойно, заставив врача отказаться от игры в
гляделки, — Ты проходи, устраивайся на кушетку. На что жалуемся? —
она указала ручкой на небольшую металлическую кровать у окна,
застеленную белым бельем, практически такую же, как и стоявшую в
домике вожатой.
На даунов в своей тиме.
Обернувшись, увидел, как Женя, еще раз обнадеживающе ему
улыбнувшись, быстро скрылась из помещения, оставив наедине с
врачом.
Че там делают? Физикальный осмотр? Сбор анамнеза? Пальпация,
перкуссия, аускультация?
— В принципе, ни на что, — пожал плечами, снова посмотрев на
врача и натолкнувшись на плотоядную улыбку, совсем не
ассоциирующуюся с ее профессией, — Со мной все в порядке… —только
такой ответ врача, кажется, не убедил.
— Какой смелый выискался, — она встала со своего места и,
подойдя ближе, кончиками пальцев толкнула к кушетке, наступая на
всем фронтом, из-за чего пришлось попятиться назад, чтобы не
оказаться слишком близко к ней, на расстоянии, какое уже можно
считать интимным. Наверняка отлично понимая то впечатление, что она
производит на мужчин своим внешним видом, Виолетта Церновна
пользовалась им с максимальной отдачей и вела себя, откровенно
сказать, вызывающе, буквально нависнув над приземлившимся на
кушетку мной так, что все ее декольте едва ли не вываливалось
наружу. Из-за чего даже выдержанному сознанию требовалось немало
усилий, чтобы сохранять спокойный внешне вид. Еще раз ткнув его
кончиками пальцев в грудь, заставив отклониться назад, врач
представилась, — Меня зовут Виолетта Церновна Коллайдер, однако ты
можешь звать меня просто Виола… особенно… когда мы одни…
пионер.
— Виолетта Церновна, — специально выделив интонацией полное
обращение, попытался встать, но снова был остановлен пальцами
врача, ткнувшимися в грудь, — У меня действительно все в порядке,
так что позвольте мне покинуть вас, чтобы зря не тратить ваше и мое
время.
— А Ольга Дмитриевна мне говорила, что далеко не все в порядке,
— кончик языка выскользнул на доли секунды, облизав губы и снова
исчезнув, но не заметить его было сложно. Новая попытка встать, но
снова настойчивое, но мягкое препятствие в виде пальцев, — Что это
ты творил у нее в домике? Она говорила что-то про солнечный удар,
про температуру… Или ты просто слишком горяч? — ее двусмысленность
шла практически на грани соблазнения, и стало даже интересно, имеет
ли она что-то в виду, либо же это такая игра, которую следует либо
принимать, либо отказываться.