Ратоборец тем временем огляделся.
Яркий солнечный свет, льющийся в распахнутую дверь, освещал душное
логово и безжизненно лежащих обитателей: нескольких щенков и
прибылых, двоих переярков, суку и матёрого.
Пока Фебр обходил оборотней, небрежно
пиная то одного, то другого, удостоверяясь, что мертвы, в дальнем
углу, там, где грудой была свалена меховая рухлядь, кто-то
завозился.
Обережник шагнул вперёд, отводя меч
для удара, и уже был готов убить, но из-под обтрёпанных заячьих
шкурок высунулась девичья голова – кудлатая,
взъерошенная.
Девка растерянно моргала, но дневной
свет не причинял ей боли, не делал незрячей.
– Ты откуда тут? – шагнул к ней
мужчина, убирая оружие в ножны. – Как звать?
Она сгребла руками пыльные шкурки,
прижала их к себе и тихо-тихо ответила:
– Светла… Светла звать. Я тут давно
живу, ой, как давно…
Фебр наклонился к ней и, взяв за
плечи, осторожно поставил на ноги. Девушка отводила глаза, избегая
на него смотреть.
С виду ей было вёсен двадцать.
Пригожая. Волосищи вились крупными кольцами, да только не убраны в
косу, а заплетены-переплетены нитками, верёвками, кожаными
ремешками, отчего вид у несчастной делался совсем
неладный.
– Ты откуда тут? – снова спросил её
ратоборец.
– Не помню… Ты меня не трогай,
родненький, – заплакала вдруг найдёна. – Не трогай, Хранителей
ради. От тебя страданием пахнет, и смерть за спиной стоит: крылья
простёрла, в душу смотрит. Страшно мне!
Колдун и вой переглянулись.
– А ну-ка, – сказал наузник, – идём
со мной.
И, взяв блаженную за руку, повёл на
поверхность.
В лесу было тихо, тепло и
безветренно.
– Полян, она – в себе? Может,
обращается? – спросил колдуна вышедший следом Фебр.
Полян осматривал девушку, поворачивая
её за подбородок то так, то эдак, заглядывал в глаза:
– Нет. Видать, возле деревни какой-то
скрали. Сожрать, поди, хотели.
Его собеседника не особо убедили эти
слова, он подошел и беззастенчиво раздвинул губы дурочки
указательным пальцем – пощупал клыки, посмотрел внимательно зубы,
покрутил девчонку, ощупывая спину, плечи, затылок.
– И впрямь не волчица, – задумчиво
сказал ратоборец. – Похоже, рассудком тронулась. Ты откуда, горе?
Хоть помнишь – из рода какого?
Она покачала головой, не поднимая
глаз.
– Чего с ней теперь делать-то? – Фебр
крикнул в сторону. – Орд!
– Да здесь я, – послышался из-за
деревьев голос целителя. – Чего орёшь? Подрали что ли?