— С-совершенно понятно, дон
Оливарес.
— И чем скорее здесь будет стоять
пристройка к башне, тем скорее я соглашусь закрыть глаза на
маленькое ночное недоразумение, в котором невосстановимо пострадал
мой кучер.
Последнее было сказано безо всякого
сожаления по отношению к сгинувшему работнику. Видно, Оливарес
пришел к тем же выводам, что и Серхио этой ночью: проще всего
чародея вырубить глушилкой. Потому что этот чародей не похож на
тех, кто поделится с недругами даже каплей пота.
— Сильвия будет счастлива
поучаствовать в возведении стен, — неожиданно ляпнул Ортис де
Сарате. — Она прекрасно работает с камнем.
— Алехандро тоже прекрасно работает с
камнем, и мы с ним обойдемся без помощи посторонних чародеев, —
даже угрожающе сказал Оливарес.
— Ну идиот… — протянул Шарик.
— Ты сейчас про кого? — удивился
я.
— Про алькальда, конечно. Предложить
такому параноику, как Оливарес, чародейскую помощь в таком деле —
это нужно быть полнейшим идиотом. Знаешь, сколько всего можно
напихать в стены при возведении?
— Откуда?
— Узнаешь. Сдается мне, Оливарес
поделится с тобой своим обширным опытом. Не зря он затеял это
строительство.
Тем временем Оливарес потребовал для
себя немедленно привезти приличную кровать и отпустил Ортиса де
Сарате. Тот разом воспрянул духом и попрощался со счастливой миной
на лице. Наверное, отправится сейчас перекладывать часть проблем на
супругу. Повезло ему. Мне вот перекладывать проблемы было не на
кого. Не на Шарика же? Он из-под груды моих проблем не
выберется.
— А почему вы решили спустить Ортис
де Сарате покушение, дон Уго? — спросил я.
Он огляделся по сторонам, убедился,
что лишних ушей нет, и прошептал мне прямо в ухо:
— Алехандро, не задавай глупых
вопросов. Донеси я, приедут серьезные люди, которые будут серьезно
копать и разговаривать со всеми замешанными лицами. Кто-нибудь
может тебя узнать. Придется его убить. А убивать королевских
дознавателей чревато даже для меня. Моя жизнь, конечно, куда дороже
пристройки к твоей полуразвалившейся башне, но надо создать для
Ортис де Сарате хотя бы видимость того, что они откупились.
После чего мой, не побоюсь этого
слова, учитель, просто развернулся и ушел в башню, наверняка
отдавать должное стряпне Хосефы. Я же решил не мозолить ему глаза и
заняться тем, что запланировал еще вчера: сделать поддоны для
душа.