Мне кое-как удалось открыть один глаз, и я ужаснулся представшей
передо мной картине. Десятки ног, лап, копыт, когтей сновали
туда-сюда. От испуга я дернулся в противоположную сторону и
врезался во что-то головой. В глазах опять потемнело.
- УУУ! Больно - то как! - Голова просто раскалывалась, я
медленно приходил в сознание.
- Где я нахожусь!
Вставать было страшно. Кажется, я какое-то время был в
«отключке». Полежав с полминуты и ничего не услышав, я решил
приоткрыть глаза и увидел сводчатый потолок с дырой посредине, из
которой торчало озадаченное лицо моего друга. В голове начали
проясняться последние несколько минут страданий моей бренной тушки,
но логического объяснения, тому, что произошло, я найти не
смог.
-«Возможно, это был лишь сон в беспамятстве?» - подумал я, и
поэтому списал все на сильную усталость последних дней и не стал
ничего говорить другу.
Так и не вставая на ноги, я стал массажировать ушибленное тело и
вспоминать, как меня, Арсененко Тимофея Никитича, угораздило
променять спокойную жизнь, на уставшее немытое тело, хронический
недосып и большой наливающийся синяк на все тело.
Мы с моим другом археологи. Ну, почти археологи. Так сказать –
«неофициальные искатели приключений». Точнее мой друг Быков Валерий
Валерьевич, сходу, по какому-то, известному лишь ему,
умозаключению, записал нас в поклонники Индиана Джонсона.
Я конечно же не хотел всего этого. Я просто хотел жить как
среднестатистический парень, в среднестатистическом городе Москва,
со среднестатистическими потребностями. Но нашлось то, что выбило
всю мою жизнь из этого длинного и прекрасного словосочетания. А
точнее - тот - мой друг - Валера, он же Бочка. Он был просто
огромной свербящей занозой в моей жизни, помешанный на раскопках и
разгадывании всяких тайн. Бочка решил, что мне по умолчанию должно
нравиться «играть с ним в археологов», так как мой отец был
археологом.
Эта наука у меня уже «сидела в почках». Но, к сожалению, Бочка
игнорировал тот факт, что археология являлась моим образом жизни с
детства и порядком надоела. Моя мама весь день пропадала на страшно
секретной государственной работе, даже папа не знал где, поэтому
археологическая деятельность отца, стала моим основным познанием
мира с пеленок - что за долгие двадцать лет жизни превратила меня в
археологического ненавистника. Копание в грязи в поисках останков
прошлого, в течении всего юношества уже не вызывают ничего кроме
раздражения и нервного тика. В тайне от всех я старался найти свой
собственный путь в жизни и приобщить к этому душевному порыву
своего верного соратника и лучшего друга Валеру, но Бочка был
неумолим и с непоколебимым упорством продолжал делать мою жизнь
невыносимой, разгадывая очередную тайну прошлого. И только ради
нашей дружбы и общения с товарищем я был готов опять лезть в
очередную археологическую яму.