- Вы дали согласие на присвоение вам статуса. А внедрение вам
исполнительных органов является неотъемлемой частью в работе
главного конструкта. Заморозка была необходима для удачного начала
процесса внедрения. К тому же это условие прописано в стандартном
контракте главного конструкта и является общедоступным в
информ-сети для ознакомления.
- Ты запутал меня окончательно. Голова кругом идет. Ладно, с
этим потом разберусь.
Неожиданно резко я увидел потолок пирамиды. Чувствовал я себя
превосходно. Как будто ничего и не было и мне все это только
приснилось, даже шея не затекла. А рядом должен стоять друг Бочка и
сейчас, что-то сумничает по поводу моего лежания на кушетки. Но я
не увидел друга. Я забеспокоился - может он вылез наверх. Так по
моему субъективному времени прошло только минуты три не больше. Я
глянул на руку, и ошалел, на часах уже показывало восемь тридцать.
Выходило, что я здесь нахожусь уже больше двух часов.
- Бочка! - крикнул я.
Сердце бешено забилось, подозревая, что это был не сон. Я
схватил переносной фонарь и осветил помещение. И сразу же в дальнем
углу комнаты увидел, лежащего в неестественной позе Бочку.
-Бочка!
Я бросился к товарищу. Ощупал его всего. И резко
остановился.
«Так, Тимофей, думай логически, без паники, главное не навредить
другу»
Я огляделся по сторонам и оторопел. Здесь находилось почти все,
наше имущество даже буровая установка. Возле кушетки стоял
медкомплекс. Кстати, кушетка после того, как я с нее встал с
треском и с легким шуршанием рассыпалась на куски и превратилась в
бесформенную кучу стеклянных камней. На медкомплексе я обнаружил
включенный дефибриллятор и приготовленные шприцы с непонятными
веществами. Контакты дефибриллятора были оплавлены и в копоти. Из
этой ситуации я сделал вывод. Что друг пытался меня спасти всеми
возможными методами и похоже его сильно шибануло. Скорее все это
чертова кушетка ударила током дефибриллятора самого Бочку. Во
всяком случае, я на это надеюсь. Первым делом я подключил к телу
друга диагностическую аппаратуру. Сердцебиение было, но пульс был
слабый и нитевидный. Видимых переломов или ушибов я на теле у друга
не увидел. В сознание Бочка так и не пришел.
«Какая ирония судьбы друг приготовил все, чтоб спасти меня, а
теперь лежит без сознания, а мне все это пригодится, чтоб спасти
его», - подумал я.