— Зато жиром не заплывёшь. Движение – это жизнь! — подбадривающе выдало альтерэго.
В чём-то внутренний голос был прав. Но вот только сейчас мне умение водить ой как не помешало бы. Наступила осень, а с нею и пора расцвета всевозможных заразных бяк. И складывалось такое ощущение, что все эти бяки жили именно в салонах общественного транспорта. А, учитывая моё нынешнее положение, даже лёгкое ОРВ или насморк казались мне столь же ужасными, как какая-нибудь средневековая бубонная чума.
— А ну-ка отставить истерику! Паранойя – это вот вообще не круто. Не можешь же ты всю беременность в четырёх стенах просидеть! — шикнула я на своего зеркального двойника, поправила ажурный шарфик и поплелась на автобусную остановку.
Через пол часа я уже прогуливалась по торговому залу. Едва не пища от умиления крутила в руках очередную малепусечную одёжку, гладила мягкую ткань слипиков и боди, и с трудом сдерживалась чтобы не набрать всего и побольше. Правда пришлось пойти на компромисс и закинуть в корзину пару пинеток, рукавички-антицарапки и термометр для ванной, в виде яркого, забавного жирафика. Лишь после этого мой внутренний хомячок успокоился, оставил идею полного опустошения банковской карты и дал мне спокойно наслаждаться процессом созерцания.
В отделе с колясками и мебелью для новорождённых была устроена инсталляция: часть пространства оформили в виде детской комнаты. Золотистые обои с нежно голубыми облачками и улыбающимися солнышками. Белоснежная резная кроватка с накладными атласными бортиками, заправленная хлопковым комплектом с мимишным принтом. Пеленальный столик, камодик, шкафчики с закруглёнными углами. Большой складной квадратный манеж, развивающий коврик с подвешенными на дуге игрушками. И это уже не говоря о всяких светильничках, мобилях и прочих аксессуарах. Чего тут только не было!
У меня аж дыхание перехватило. Вот чем я займусь в ожидании мужа! Ну а что? У нас четырёхкомнатная квартира: зал, спальня, комната для гостей, а вот четвёртое помещение мы пока так и не обустроили. Стас намеревался эту комнату под рабочий кабинет приспособить, а я хотела сделать из неё детскую. Стас ругался, ворчал, что это пока не актуально, но тут уж я была непреклонна. Напомнила ему, что половина нашего жилья была оплачена за счёт средств, полученных после смерти моих родителей. Он даже опешил от моей упёртости. Понервничал, поругался, поворчал, но, в итоге, сдался. Однако полностью мою «прихоть» исполнять не стал – комната так и осталась ждать своего часа в стадии подготовленности к «чистовым работам».