А
дома меня ждал незнакомец.
–
Меня зовут товарищ Фаулер, – сообщил незнакомец, усаживаясь в
единственное моё кресло.
–
Очень приятно, – равнодушно сказал я, но не представился. Раз он
пришел ко мне, значит, знает, кто я.
Фаулер выждал паузу, очевидно ожидая, что я
таки назову имя, как того требовал этикет, но я продолжал
молчать.
Он
бесстрастно пожевал губами и продолжил:
–
Следует ли упоминать, что ваша эскапада в доме у мадам Жуар
наделала много шуму в определённых кругах?
Я
равнодушно пожал плечами.
–
У нас и до этого были медиумы, которые эпатировали публику. Но
никто ещё не додумался до такого. Мадам Жуар клянется, что никто не
заметил, как вы влезли на стол. Как это вам удалось
провернуть?
Я
молчал, взглядом демонстрируя вежливое недоумение, мол, чего ты от
меня хочешь, старче?
Видимо, именно это он прочитал в моём
взгляде, потому что настроение у него вконец
испортилось.
–
Нам нужно проверить вас, чтобы убедиться, что вы не шарлатан или же
шарлатан, молодой человек, – заявил он.
–
Давайте вы будете считать, что я шарлатан, и на этом оставим
разговор, – ответил я с демонстративной скукой в голосе. Не хватало
еще, чтобы они надо мной проводили опыты. А потом, когда окажется,
что я не шарлатан – они вообще никогда от меня не
отстанут.
–
Вы можете стать миллионером, – вдруг сказал Фаулер и выжидающе
уставился на меня.
–
Я идеалист, – изобразил декоративную улыбку я, – вон моего отца все
эти миллионы до добра не довели. Так что и я не хочу. Вот занимаюсь
сейчас у мастера-гомеопата. Научусь и буду мази от фурункулов и
перхоти советским гражданам делать. А что, почётная и уважаемая
профессия. Без куска хлеба точно не останусь. Или поступлю в
институт на агронома и стану мелиоратором.
–
Но в случае, если у вас окажутся способности к спиритизму, то ваш
кусок хлеба всегда будет с икрой.
–
Не люблю икру, – соврал я.
–
Зато деньги любят все, – вкрадчиво ответил Фаулер.
–
Да и куда я все эти миллионы здесь буду тратить? – скептически
ответил я, вспомнив, что началось с тридцатых годов, то есть уже
через два года и пару месяцев.
–
Нам стало известно, что вы ищете специфические книги по латыни, –
вдруг сказал Фаулер, а мне стало не по себе. Выходит, меня плотно
пасут, а я даже не заметил.
Увидев что-то в моём лице, Фаулер попытался
меня успокоить и сгладить ситуацию: