— Макарову берешь на себя. Проследи, что не совала свой нос куда
не следует. — говорил ОН
— С ней что?
— Тут оставлять нельзя. Я найду, куда ее деть.
— Смазливая. Думаешь, Бугорский специально такую подбирал?
Это они о ком? Я наивно полагала, что не про меня. Я же не
смазливая. Я вполне обычная.
Дальше они говорили какими-то загадками, я ни слова не поняла,
после Сергей Владимирович стал изучать какие-то документы, а ОН
поднялся и подошел к террариуму.
— Есть хочешь?
Я чуть не кивнула! Только было открыла рот, что спасибо, мол, не
голодна, как он взял коробку, в которой были маленькие джунгарские
хомячки, достал одного и… забросил этой змеюке!
Мамочки!!! Я вытаращилась во все глаза, а потом зажмурилась,
чтобы не видеть, как расправляются с несчастным хомячком.
— Это то, что тебя ждет, мышка.
А это уже точно мне.
— Глаза открой и иди за мной.
Пошел. Даже не оборачивался, знал, что пойду за ним. Я шла, как
на плаху. Мы спустились по железной лестнице вниз на склад, потом
вышли через передние ворота, где ожидал уже припаркованный джип.
Открыл заднюю дверь и затолкал меня внутрь, не забыв упомянуть,
чтоб без фокусов. Сам сел рядом, захлёстывая меня своим запахом
туалетной воды и тяжелой аурой, которая вообще давила на меня
гранитной доской.
Водитель тут же молча тронулся в путь.
— Куда вы меня везёте.
— Помолчи.
Я шумно сглотнула. Ну не убьют же? Вроде не такие сейчас
времена, чтобы из-за мороженного убивать.
Ну подумаешь мороженого на пять миллионов.
И Ирина с Алисой знают, куда я устроилась. Если я пропаду, они
же заявят в полицию? Скажут? Ирина, может, испугается, работу
потерять побоится, а Алиса смелая. Она так это не оставит. Я
мысленно искала доводы, почему мне нельзя причинять физический
вред, и с каждым разом они были всё неправдоподобнее.
— Вылезай. — снова этот голос без какого-либо эмоционального
окраса. Как у робота, у которого только одна ледяная интонация и
больше никаких вариаций.
Я вылезла из салона, мы находились у элитной высотки.
— За мной иди.
Нет, убивать меня в таком месте не будут. Я старалась улыбнуться
консьержу так широко, насколько была способна. А что? Пусть
запомнит меня получше. На всякий случай! Вдруг меня искать
будут.
— ДОБРЫЙ ДЕНЬ. — заявила ему, словно сто лет его знала. Он на
меня удивленно уставился и спокойно ответил: