Если бы не пес, рыжая ехидна бы рассмеялась. Смех у лис больно
специфический получается, пока пугать гостей лиса не стала.
Что уж там, дело, конечно же, вовсе не в ногах. Просто кицунэ
сама по себе была восхитительным творением природы, разве ее можно
было не любить? И это еще они не знали, насколько она особенная и
невероятная. Но ведь это дело времени.
“Обязательно попробую что-нибудь спрятать в этом пушистом пучке,
при возможности”, – закончила про себя мысль лисица, снова переводя
взгляд на питомца гостей.
Черный пес с длинными острыми ушами противно и громко гавкнул,
отвлекая от размышлений каждого, кто был в кабинете. И почему-то
показалось, что размышления эти были у всех примерно одинаковые,
лишь эмоции при этом каждый испытывал разные.
– Время летит столь стремительно, что каждый раз остается лишь
поражаться, – произнес Советник, обращаясь к младшей Зоракс,
решившей посетить дворец вместе со своими родителями. Или ее взяли
с собой без особого ее на то желания. – Примите мои комплименты,
Эникен, ваша красота достойна разбитых сердец и скрещенных
клинков.
Мать девочки преобразилась: вся воспряла и даже зарумянилась,
будто комплименты были адресованы ей самой. Оголенные плечи
женщины, что выглядела немногим старше своего ребенка, гордо
распрямились, подчеркивая ключицы.
Хотя, куда уж больше, божечки…
В этот момент Варежка пожалела, что не может закатить глаза.
Поэтому просто повернула голову к главе влиятельной семьи, хозяину
всея курятника, который тот притащил с собой.
– Мы рады, наконец, быть принятыми во дворце. – Кажется, и он
немного расслабился, судя по распрямившейся складке на толстокожем
лбу. – Вопрос важный, касается всего королевства, и мне бы не
хотелось быть последним, кто донесет важную новость до
Правителя.
Варежка почувствовала, как затвердели плечи Фэйта. “Сейчас он
покажет вам, как на нашей территории топтаться”, – фыркнула она,
радуясь, что не в состоянии разговаривать.
Будь она собой, настоящей, она бы показала всем, ух, она бы…
Беда была в том, что она не очень-то и помнила, кто она такая и
на что вообще способна. Лишь знала, что на очень многое.
Все воспоминания, что остались при ней, касались ее семьи. А еще
было знание, внушенное когда-то матерью: “У таких, как мы, нет
возраста. Год за десять, сотня имен, одно чувство на всю жизнь,
тысяча тайн и сознание, способное удивить даже тебя саму.”