Варежка встретилась взглядом с Советником и начала вздрагивать
еще сильнее, а затем и вовсе издала странный звук, похожий то ли на
стон, то ли на визг, а из глаз ее потекли крупные слезы. Словно у
настоящего ирлинга или человека.
И вот тогда Фэйта накрыла настоящая паника. Мысль о том, что
лиса может быть всерьез ранена и способна умереть, обезглавила его
своим ледяным мечом с громким свистом.
– Уходите прочь, ивори Эникен, увидимся на приеме сегодня
вечером. Пожалуйста, – не попросил, потребовал он, также не
оглядываясь и пытаясь удержать себя в руках, сохранить лицо перед
гостями.
– Я, я… Хорошо, простите великодушно еще раз, молю… – прошептала
юная хозяйка собаки, отступая спиной к выходу и дергая за собой
поводок. Казалось, она действительно жалела о случившемся и была
невинна в вопросе создания интриг.
Ее родители еще оставались в кабинете, но Фэйт не сомневался,
что им помогут найти выход в кратчайшие сроки.
Кое-как стянув рыжий комок с высокой верхней полки, он прижал
его к груди, ощущая буквально окаменевшее тело Варежки. Советник
вдруг подумал, что если с лисой случится что-то страшное и
непоправимое, он этого не переживет.
Странно, эта мысль возмутила даже его, но сердце… Оно не желает
спорить с разумом, оно лишь ставит перед фактом.
– Ш-ш-ш… Все хорошо, они ушли. – Мягко гладил плачущую навзрыд
кицунэ, издающую при этом такие отчаянные и пугающие звуки, что все
встречные слуги и знать расступались, лишь испуганно косясь на
спешащего мимо Советника.
Он вбежал в комнату Амона и положил Варежку на постель,
принимаясь осматривать тело на повреждения. Длинная пушистая шерсть
мешала, но следов крови не было, и это успокаивало. На ощупывания
лиса тоже реагировала нейтрально, что исключало возможность
перелома. Уже спустя несколько минут Фэйт убедился, что зверек лишь
жутко напуган.
Но такая живая истерика, не животная, а какая-то… Гадство,
сознательная, что ли? Их малышка всегда производила впечатление
разумной, но сейчас…
– Что произошло? – Не прошло и получаса, как в спальне появился
ее хозяин. Глаза правителя метали молнии, но выглядел он спокойнее
и собраннее, чем Фэйт ранее.
Советник лежал на постели, согревая только недавно переставшую
дрожать лису. Он не переставал ее гладить ни на секунду, даже когда
животное уснуло беспокойным сном.