Он не успел договорить, его перебил тихий уверенный голос:
– Мне скучно с ними, как вы не поймете? – в интонации
проскользнула обида. – Ваши дети слишком долго развиваются и
растут, мне с ними неинтересно. Что же, по твоему, я обладаю
недюжинным терпением? Потом опять сопли по площадке собирать, да
слезки вытирать, – хмыкнула она, надменно подняв темную тонкую
бровь. – Обижа-а-аешь меня, Правитель… – последние слова она
особенно растянула, словно предвкушая последствия.
Амон, признавая поражение, поднял разведенные в стороны руки. Он
знал, что лучше этой “милой девочке” дорогу не переходить. На своем
опыте испытал богатую фантазию кицунэ. Серьезных подлянок она ему
никогда не устраивала, но хулиганство, пусть и мелкое, не раз
заставало его и Фэйта врасплох.
– А знаешь, вот, – он вдруг сгреб часть своих бумаг и придвинул
к воспитаннице, – с сортировкой по датам ты ведь точно справишься,
– констатировал он. – А где увидишь отметку нашего драгоценного
Советника, нужно отдельно сложить.
Губы девочки медленно и очень довольно растянулись, рисуя на
щеках маленькие ямочки. Она не разрывала зрительного контакта со
своим любимым монархом и мысленно представляла себе будущее их
дружной семьи.
– Хочу нож, как у Фэйта под подушкой, – запальчиво и весьма
требовательно бросила она, окончательно обнаглев.
Монарх подавился воздухом, а надежда на то, что ребенок
удовлетворен и больше не будет расстраиваться и заниматься ерундой,
канула в лету.
Прикрыв глаза, Амон позволил себе перевести дыхание и прикрыл
глаза на несколько секунд. Вдруг малышка просто забудет о своей
просьбе или отвлечется на другую?
– Так, стоп, а что ты опять делала в кровати Фэйта?! – не понял
он, тут же приходя в себя.
Для воспитанницы сделали прекрасную спальню и даже маленький
кабинет, но она продолжала приходить по ночам к Амону, заниматься в
кабинетах Советника или монарха, когда не хотела идти до
библиотеки. Для нее были открыты все двери.
– В прятки играла, – не растерялась девочка.
– Это с кем? – Янар позволял с некоторых пор появляться во
дворце с детьми как аристократам, так и слугам, но никто из них не
посмел бы зайти в покои правящей ветви.
– С его ножом. Я его нашла – он проиграл.
И было в ее голосе столько удовольствия, что Правитель и забыл,
что хотел отругать ребенка за нарушение личных границ и игры с
чужими вещами без спроса.