***
Я сидела на кухне, укутавшись в шерстяной плед и обхватив обеими руками кружку с ромашковым чаем. От успокоительных капель в голове воцарилась вожделенная пустота.
Мария колдовала у плиты, разогревая куриный супчик и приговаривая, что я должна обязательно поесть.
— Лара, ты успокоилась? — осторожно спросила Маша, после того как уговорами и угрозами заставила меня съесть полтарелки супа. — Давай, поговорим, милая?! Расскажи, что случилось.
Маша бережно гладила меня по руке, давая понять, что готова разделить мою боль, и я понемногу разговорилась.
— Егор ночевать не пришёл, а утром позвонила Людмила Петровна. Говорит, у него другая, а я поверить не могу… — сбивчиво объяснила я.
— Кто? Какая другая? — искренне удивилась подруга.
— Ольга, — только и смогла выдавить я, прежде чем судорожные рыдания вновь перехватили горло.
— Аркадьевна? Заведующая неврологией? — всё ещё не могла поверить Мария.
Я закивала головой.
— Обалдеть! Никогда бы не подумала, что Борисыч способен на такое! Может, Петровна и вправду присочинила весь этот роман? — Маша ненадолго задумалась, потом взяла свою сумку и достала из неё телефон. — Слушай, Ларунчик, у меня в неврологии есть свой человек — старшая медсестра Светлана. Я сейчас ей позвоню и всё выясню. Она точно должна знать. — Маша подняла указательный палец вверх и назидательно добавила: — Шила в мешке не утаишь!
Разговаривать со Светланой подруга вышла в соседнюю комнату, а я осталась дожидаться приговора, всё также отрешённо сидя за кухонным столом.
Мария вернулась с таким лицом, что я и без слов поняла: ничего хорошего ждать не приходится. Она грустно взглянула на меня и тихо проговорила:
— Петровна не врала, они мутят уже месяца три или даже четыре. Хорошо шифруются, конечно, но Светка тоже один раз застукала их за жаркими объятиями и поцелуями. Так увлеклись, что даже её не заметили.
***
Ну, вот и всё. Мой мир окончательно рухнул. Отношения с другой женщиной длились уже несколько месяцев, и всё это время муж без зазрения совести врал мне про совещания, заседания и «завалы» на работе.
Сказать, что я была огорчена, это значит, ничего не сказать. Я была разбита, раздавлена, морально уничтожена. Недаром говорят, что если любимый человек захочет ранить тебя, то ранит очень глубоко.
Мой Егорушка! Предал меня! Обманывал!..