- Нам удалось изрядно ослабить эту их, так называемую, Боевую
организацию, и мы, говоря по правде, понадеялись, что в весьма
скором времени и вовсе избавимся от этой проблемы. Однако же…
- Не вышло?
- Не вышло, - Никонов обошел палату, которая была невелика.
Остановился у белесой стены, единственным украшением которой была
пара лубочных икон. – Не просто не вышло, но, боюсь, все куда
сложнее…
Он повел шеей в одну сторону, а после в другую, будто стал вдруг
тесен воротник кителя.
- Серпа мы знаем. Проходил по паре дел. Уж пять лет, как
погибшим числился, что удивительно, да… а вот спутники его из
новых, но с опытом. А значит, взяли мы не всех, но, полагаю, лишь
тех, кого нам кинули, словно кость собакам.
И вот теперь Демьян ощутил в словах статского советника
гнев.
Дернулись крылья хрящеватого носа. Полыхнули на впалых щеках
пятна румянца. И нижняя губа выпятилась, будто бы снедала Никонова
глубочайшая обида. И обиду эту он не скоро позабудет.
- Ничего… всех найдем… воздадим по заслугам, - неожиданно бодро
произнес он и, повернувшись к Демьяну, продолжил. – Полагаю, что
взрыв, случись он там, где планировалось, стал бы своего рода
заявлением, что Боевая организация жива и в полной силе пребывает,
да… это многих бы воодушевило. А уж известия о новом оружии…
Он развел руками и громко хлопнул.
- Извините. Порой накатывает. Так вот… о чем это я? Ах да…
полагаю, ваши весьма смелые действия не только спасли множество
жизней, но и отвесили пощечину всей этой, прости Господи,
швали.
Демьян нахмурился.
А Никонов, сунув руку в китель, вытащил сложенный вчетверо
листок, который и протянул.
- Прочесть сможете? – поинтересовался он весьма вежливо.
- Это…
Демьян прочел.
Дважды.
В первый раз шевеля губами, проговаривая каждый слог, потому как
бледные буквы, почти сливавшиеся с темным бумажным фоном, скакали и
расплывались, а общий смысл ускользал.
- Ваш смертный приговор, - подсказал Никонов, наблюдая за
Демьяном превнимательно. – Боюсь, не без нашего участия. Пришлось
несколько подтолкнуть. Это было несложно. Пара хвалебных статей в
газетах. Представление к ордену за ликвидацию ячейки этих, с
позволения сказать, народных освободителей…
Орден, значит.
- И вот уже…
…приговор впечатления не произвел.
Странно.
Демьян ведь слышал о подобных бумаженциях, отправленных по
почте, порой с нарочными или курьерами, спрятанных в букетах ли
цветов, в коробках ли с сигарами. Слышал о том, что находили их в
местах самых неожиданных, и уже потому самим фактом своего
появления вызывавших страх. Ведь, коль не удалось уберечь Его
императорское Величество, что говорить о простых людях? Вот только
Демьян страха не ощутил. Напротив, в душе появилось этакое
предвкушение.