Снаружи же воздушная гавань в отличии от спокойной атмосферы
VIP-терминала вибрировала от гула сотен разговоров и звонков
телефонов. Кто спешил внутрь, видимо опаздывая на свой рейс. Кто
напротив громко свистел и махал рукой привлекая внимания таксистов,
чтобы выбраться в город. Пару минут прогулки через шум и гам
сменились тишиной салона автомобиля представительского класса.
– Вау! Сиденья друг на против друга, да еще и чуть ли не
кофейный столик. Наша машина конечно тоже крутая, но на такой тачке
я еще не каталась, - оценила уровень комфорта Корентайн, оказавшись
внутри, - Блин, а здесь между пассажирами и водителем стекло
защитное что ли? А как я с Иреном поболтаю? - Он же решил ехать
спереди.
– Вот и ладненько, - по лицу Татьяны скользнула ехидная улыбка,
- проведем время вместе. Как настоящая семья.
– Поездка обещала быть томной, - выдохнула подросток.
Автомобиль тронулся с места.
Полдень одарил Манхэттен ярким солнцем и бескрайними голубым
небосводом. Город давно проснулся (если вообще когда-то спал) и
излучал, казалось бы, беспредельную энергию жизни. Бесконечные
потоки пешеходов, спешащие на работу. Гигантские железные змеи
автомобильных пробок. - Все это одновременно напоминало Корентайн
Париж, и в то же время отличалось как солнце от луны или земля от
неба.
Что же точно отличало здешние пейзажи от привычных Парижских –
это небоскребы. Скопления высоток, касающихся чуть ли не самого
космоса, вызывало у подростка волнение и чувство малости перед
величием человеческого гения. Модные бутики, маникюрные салоны,
рестораны и кафе с ароматом свежеприготовленного кофе – все это
создавало иллюзию какого-то киношного, не настоящего - но очень
притягательного мира.
«Вот бы просто прогуляться и поглазеть на все» - грустно
подумалось девочке, желающей ощутить ритм и пульс мегаполиса.
Движение всевозможных авто было почти бесконечным, что лишь
подчеркивало бурлящую энергию города. Шум городского трафика, живые
разговоры пешеходов – все сливалось в гармоничную мелодию
обыденности и безумия этого нового места. Внутрь салона проникали
лишь редкие и оттого воспринимающиеся - такими далекими, отзвуки
мира снаружи, робко нарушавшие царящую тишину. Корентайн плотно и
надолго прилипла к стеклу, пока Татьяна не прочистила горло.
– Кори, есть разговор. В самолете не успели кое-что
обсудить.