— Конечно, директор! Я с вами полностью согласен! Давайте я
сперва поговорю с Гарри, все ему объясню, отвечу на его вопросы, а
потом мы спросим его мнение, где и с кем он хотел бы жить. Так могу
я надеяться, что вы сейчас позовете его сюда? Будет просто
бесчеловечно разлучать нас и дальше.
Дамблдор согласно кивнул головой.
— Да, ты безусловно прав, мой мальчик. Сейчас я приглашу Миневру
и она подскажет нам, свободен ли Гарри и может ли сейчас уделить
тебе время. Дело в том, что возможно сейчас у Гарри тренировка по
квиддичу, или может быть он занят на отработке…
Я, не теряя времени, моментально перебил этот бесполезный и
неинформативный бубнеж ни о чем.
— Я думаю, господин директор, что если Гарри сказать, о том, что
его ждёт для встречи его крестный, то он без сомнения прервет свою
тренировку. А отработку можно будет перенести на любое другое
время. Я не думаю, что с этим может возникнуть хоть какая-нибудь
проблема. Ведь так?
Дамблдор без энтузиазма кивнул, скривился, как мышь на крупу и
тут же создал патронуса. А потом надиктовал призрачному фениксу
послание для Макгонагалл, чтобы та по быстрому разыскала Гарри
Поттера и немедленно сопроводила его к нему в кабинет. Пароль:
«Лимонные дольки». Уж кто бы сомневался!
Пока мы ожидали появления Гарри с деканом Гриффиндора, Альбус
видимо решил провести среди меня агитационную акцию, во всю
рекламируя себя и свой орден Феникса, начав при этом как всегда
издалека.
— Как твои дела, мой мальчик? Ты уже оправился от заключения?
Чем собираешься заняться после своего освобождения? Нам, твоим
друзьям и соратникам очень сильно не хватало твоего присутствия,
твоей уверенности в нашем правом деле и твоих сил и умений! Ты
надежда Ордена Феникса и безусловно вольешь в него свежую, сильную
струю и предашь вдохновения всем его членам…
Тут, наконец, в дверь кабинета постучали, и я с облегчением
понял, что отвечать мне на это заявление сейчас не придется.
Наконец, я смогу увидеть вживую своего крестника, легендарного
Мальчика-который-выжил, или просто обыкновенного мальчишку, Гарри
Поттера. В кабинет вошла сухонькая и прямая, как палка Миневра
Макгонагалл, а следом за ней просочился невысокий, худенький
паренёк в очках-велосипедах.
— Сириус! — расцвела искренней улыбкой Макгонагалл.
— Я так рада, что тебя, наконец, оправдали! Мы все так ужасно
заблуждались на твой счет! Так сильно виноваты перед тобой!
Простишь ли ты нас когда-нибудь?