— Без нас всех кончат! — раздается рядом скрежещущий голос с
сильным акцентом. — Надо вниз идти!
Я оборачиваюсь на голос и вижу Хогспора. Вилла, стоящий рядом с
ним, с сомнением смотрит на битву.
— Нет, — говорю я — Останьтесь тут.
Битвы на удивление непредсказуемая штука. Поэтому я хочу иметь
надежный резерв. Вдруг до меня доносится нестройный рев. Это
горожане кричат, подхватывая ритм у соседей. Я некоторое время
прислушиваюсь, прежде чем могу разобрать слова. "Бойтесь, бойтесь,
мертвецы! Живые идут!" — кричат люди из ополчения Караэна. И
некоторые пешие отряды и в самом деле покидают свои укреплённые
места, и идут вперед. Еще долгое время я не позволяю себе думать,
что Хогспор оказался прав. Но проходят минуты за минутами, нежить
отбивается уже без прежней целеустремленности, скелеты становятся
какими-то вялыми. Часть мертвецов пытается закупорить Древний Тракт
но их раскидывает таранный удар тяжелых латников. Скорее всего это
отряд Фредерика, который он берег для такого случая. И его всадники
отправляются по желтым плитам тракта в погоню за кем-то. Все еще
"живые" мертвецы окончательно превращаются в мальчиков для битья —
теряют в скорости, силе, осмысленности. Отбиваются, но отбиваются
как сонные наркоманы от навязчивой мухи. И битва окончательно
превращается в избиение.
И только когда все ещё шевелящейся нежити остается на поле боя
не больше пары сотен, я наконец даю себе волю и присоединяюсь к
крикам, полным торжества и радости, которые звучат вокруг уже
давно.
Это чистая победа.
— Мужчины. Сначала говорите девушке, что она вам безразлична. А
потом два дня молча сидите у её погребального костра, — сказала моя
жена, со свойственной ей иронией. — Может попробуешь его
отвлечь?
Мы стояли в тенистой аллее персиковых деревьев. Было уже начало
осени и персиковые деревья уже давно отцвели. Жаль. В конце весны
это место было по-настоящему красиво. Розовые лепестки делали мир
ярким и радостным.Ветер срывал их по одному, медленно засыпал все
вокруг. Будто крася мир в нежнорозовый. Осень в долине Караэна не
несет холодов, скорее свежесть, и больше похожа на лето. Только без
сиесты. Прошедшие на днях дожди заставили уже слегка пожухлую траву
воспрянуть и вокруг все купалось в ярко-изумрудном свете.
Это местечко было расположено в самом углу участка моего
покойного дяди. Уголок сохранившегося персикового сада и каменный
помост для кремации. Аккуратные серые плиты и возвышение с
поддувальцами. Не знаю, откуда этот крематорий здесь, мне не
верилось что дядя соорудил его сам. Наверное, остался ещё с того
времени, когда эта земля была за Старой Стеной. Гвену сожгли тут,
не стали отдавать в один из храмов. Учитывая её, так сказать,
происхождение. Я при этом не присутствовал, мне хватило увидеть её
тронутое разложением лицо через четыре дня после победы. Я и этого
не хотел. Не люблю прощаться. Но пришлось — она лежала в семейном
"часовенке" уже слишком долго и Сперат не подпускал к её телу
никого, кроме лекарей.