— Сеньор Магн. Я искал вас, — наконец сказал Фредерик.
— И я догадываюсь, зачем, — кивнул я. И повернулся к Фанго. —
Проводите сеньора Фредерика в сад. И распорядитесь, чтобы подали
что-то перекусить. Сеньор Фредерик следуйте за Фанго, я
присоединюсь к вам чуть позже.
Сплавив Фредерика, я подошел к столу, на котором лежал лист
пергамента изображавший карту. Именно изображавший — это были мои
личные художества. Тут никто о нормальных картах представление не
имел. Поэтому поле боя пришлось рисовать мне на папирусе. Или
ждать, пока сделают масштабную модель. Вот в макеты тут умели.
Поверх моих неряшливых линий лежали несколько медных монет
различного достоинства. Они изображали наши войска. Войска нежити
изображали шестигранные кубики для игры в кости.
— Прошу вас простить меня за грубость моего командующего
кавалерией, — сказал я, заставив горожан переглянуться. Даже с
некоторым испугом. Как говорят в Караэне, хуже неблагодарности от
аристократа, только его благодарность. Поэтому и извинения от Итвис
вызвали тревогу. — В его защиту скажу, что он потерял треть своих
рыцарей в той битве.
— Я тоже потерял четверых. В том числе любимого из моих
племянников, — буркнул один из “ткачей”, больше похожий на
боксера-профессионала.
— Я скорблю вместе с вами, — тут же сказал я, нова выбив у него
почву из под ног. Эта фраза была местным аналогам “примите мои
соболезнования”, только менее официальная и более личная. — Просто
сеньор Фредерик не привык к тому, что пехотинцы умирают меньше
всадников.
Это вызвало откровенно злорадные усмешки у всех, кроме Ланса и
Белого Рыцаря. Даже Сперат тихо хмыкнул. В Битве у Ворот, как
начали называть схватку с нежитью, погибло около сорока горожан. И
это при том, что почти десяток из этого числа приходился на моих
“чуханов”. А вот всадников пало больше шестидесяти. Пока пехотинцы
отбивались от пехоты из скелетов, атака ведомая Фредериком,
столкнулась с гулями и вампирами. Именно гулем был мой противник на
второй линии обороны, как мне уже подсказали — вампиры не вылазили
из своих непроницаемых для солнца ящиков до самой темноты. И даже
чуть дольше. Слишком уж боятся они света. Или просто слишком слабы
днем, даже если свет не падает прямо на них. К несчастью для элиты
армии мертвецов, всадникам Караэна было, что им противопоставить.
Гулей жгли, морозили, рвали магией. И просто рубили на куски.
Однако, битва была трудной. Фредерик потерял из своего знамени
пятерых рыцарей, не считая пажей и оруженосцев. А у него их всего
было человек пятнадцать. Для аристократов такие потери неприемлемы,
конечно. Но в этот раз победа была слишком очевидна, а добыча
очевидно близка, чтобы отступать. И конница Караэна, армированная
наемниками Фредерика, проявила невиданную прежде стойкость сумев
превозмочь пусть и уступающиго им в несколько раз численно, но
страшного и сильного врага.