– Утром немного, – дернула плечом, задумавшись. – А что ещё с собой нужно? Вода, еда… не знаю, у меня нет спальника.
– Он тебе не понадобится, – усмехнулся мажор и вдруг зашипел, отдёрнув руку. – Твою… бл… – выдохнул сквозь зубы и с довольной рожей продемонстрировал мне порезанный палец. – Сестра, нужна срочная медицинская помощь, – а лыба от уха до уха. И чего такой довольный, спрашивается?
Закатила глаза и направилась в комнату за аптечкой.
– А халат наденешь? – донеслось в спину.
Вот сволочь наглая!
Вытащила аптечку из комода и вернулась в кухню. Ольшанский уже смыл пену с рук и сел за стол. Кровь капала на салфетку, которую он предусмотрительно подстелил.
– Осторожней не мог? – произнесла раздражённо и открутила перекись. От души плеснула на палец, радуясь, когда Ольшанкий зашипел. – Так тебе.
Он усмехнулся, не сводя с меня глаз.
– Завтра возьми с собой сменную одежду, средства личной гигиены, воду и спрей от комаров. Об остальном можешь не волноваться. Наши походы… несколько отличаются от общепринятых, – уклончиво произнёс он, иронично улыбаясь.
– Эм-м… ладно, – опустила голову, не понимая, отчего вдруг запылали щёки.
Осторожно убрала излишки перекиси с кожи и наклеила пластырь.
– Посиди. Я сама всё уберу и помою, – встала и направилась к раковине.
– Извини, – серьёзно произнёс Ольшанский, заставив меня обернуться. – Я правда хотел помочь. Но знаешь, лучше я подарю тебе посудомойку.
Не сдержала смешка и отмахнулась.
– Сиди уже, – и вернулась к раковине.
Через полчаса привезли пиццу, но я ещё не знала, что вечер на этом не закончится…
Ольшанский расслабленно откинулся на спинку кухонного уголка, неторопливо пил горячий чай (развёл меня на листовой, который я берегу для особых случаев), и украдкой наблюдал за мной.
Я жевала пиццу. Тоже расслабленно. Я бы сказала с упоением. Вот, что мне действительно нравится в Ольшанском, что с ним не нужно переживать о том, как выглядишь со стороны. Не нужно следить за своими действиями и словами. Не помню ни одного случая, чтобы мажор кого-то упрекнул за неприличное поведение. Он принимает людей такими, какие они есть и не парится. По-моему, это круто.
– О чём задумалась, Меньшикова? – подперев голову кулаком, поинтересовался он.
– О том… – запихала последний кусок в рот, прожевала и вытерла уголки губ. – О том, какой ты дурак, думаю.