Рамиль: Камаль, поторопись! Вы должны максимально быстро
эвакуироваться из этой зоны! Мы их долго не удержим!
Аварийные огни и сигналы ревели, сигнализируя о полученных
повреждениях, все вокруг дребезжало, а какие-то отдельные фрагменты
внутренней обшивки отваливались и падали на пол. Общие системы
машины начали давать сбои, что и не удивительно. Во многих местах
была нарушены целостность электросети, да и один из двигателей
приказал долго жить.
Внезапно, оглушительный взрыв сотряс нашу машину и я не удержав
равновесие упал на пол.
Приподнявшись я взглянул в покрытое трещинами бронированное
панорамное окно. В нём я увидел как стоящая в метрах десяти от нас
машина “Обжоры” просто прекратила свое существование. На её месте
теперь стоял целиком объятый пламенем остов искореженной машины, а
из щелей вырывались яркие струи огня.
Рамиль: Какого?! “Волнорез” , ЧТО ТЫ
ДЕ…
Единственное, что я успел увидеть - повернутое в нашу сторону
орудие “Волнореза”.
*Темнота*
* * *
Первое, что почувствовал вернувшись
в сознание - невыносимый звон в ушах и привкус крови во рту. Я
попытался приподняться, но тело просто не слушалось. С трудом
сфокусировав взгляд я мог с абсолютной точностью сказать - машине
хана.
Окружающая меня картина была жуткой.
Машина была искорежена и разодрана на части. Куски стекла, проводки
и металла валялись повсюду. Огонь отсутствовал, но дым и пыль
наполнили кабину, делая воздух непригодным для дыхания. Я потерял
счёт времени и ориентации в пространстве. Единственное, что я мог
сделать, это попытаться вызвать помощь по радио.
Я тяжело дышал, пытаясь собраться с
мыслями и оценить свое состояние. Боль пронзала моё тело, а мой
взгляд упал на окровавленную руку. Я получил серьёзное ранение, и
кровь струилась из открытой раны. Но я был все еще жив, по крайней
мере пока.
Сосредоточившись на вызове помощи, я
пошатываясь и цепляясь за все вокруг, доковылял до радиопанели, за
креслом которой сидел понурый обгорелый труп. Я поклацал по ней, но
ничего не произошло, да и было бы удивительно работай она после
таких повреждений. Все равно я попытался что-то сказать в микрофон.
Голос звучал очень хриплым и слабым и ко всему прочему дрожал от
боли, но я надеялся, что его услышат. Тем временем, сама
конструкция машины начала трещать и скрипеть под собственным весом,
будто вот-вот развалится окончательно.