Хотя и сам сейчас готов вывалить ей столько дерьма, что век не
отмоешься. И далеко не светским тоном. Но я — это я. И этим всё
сказано!
- Она сегодня плакала из-за тебя, и я этого так просто не
оставлю. - продолжает изливаться Должанский, но я уже ни черта не
слышу.
Плакала? Настя? Из-за меня? Она никогда не плачет, как бы её не
доводили, в том числе и моя персона. Неужели настолько
перегнул?
- ... засужу за оскорбления, моральное подавление и ...
- Да хватит уже! - взрывается Миронова. - Замолчи, Кирилл.
Просила же! Это мои проблемы. Сколько можно лезть мои дела? Это МОЯ
жизнь. МОЯ!!! На хрена ты меня позоришь перед одногруппниками?!
Выставляешь плаксой и ябедой, которая ни на что не способна?!
Достал! Видеть тебя не хочу! - выкрикивает всё это на одном дыхании
и пулей вылетает из здания.
Мне даже показалось, что некоторых студентов прошила насквозь.
Стою и тупо пялюсь на то место, где только что находилось моё
чёртово наваждение и даже не соображаю, что происходит кругом, пока
мне в плечо не впиваются чьи-то пальцы.
- Надеюсь мы друг друга поняли. - ровным тоном выбивает зализыш
и топает в сторону выхода.
- Угу, поняли. - бурчу ему в спину. - А на хер ты не сходил
бы?
Вообще-то у меня есть до черта чего ему ответить, но все слова
словно помелом из черепушки вымело. Только одна мысль настойчиво
долбит мой размякший мозг: Настя плакала из-за меня.
Двигаю на выход, на ходу выбивая из пачки сигарету и зажимаю
зубами фильтр с такой силой, что перекусываю.
- Блядь! – выплёвываю взбешённо.
Швыряю испорченную табачку на землю и достав новую, сразу
подкуриваю.
Вбиваю в лёгкие горький дым, но желанного облегчения так и не
получаю. Подставляю разгорячённую морду ночному ветру и делаю новую
тягу.
Никотин отказывается усваиваться, так же, как и воздух, которым
я от чего-то давлюсь, в попытке сделать вдох.
С хрена ли мне так паршиво?
"Она плакала..."
И что с того? Никогда не цепляли женские слёзы. Им лишь бы сопли
поразмазывать по поводу и без. То побрякушку им не купили, то
ласкового слова не сказали. Бабы, блядь.
"Она плакала..."
А мне что? Пусть Настин женишок зализанный её и успокаивает.
Сейчас помирятся и в койку.
Зверь взвывает так, что перекрывает даже долбящую из дома
музыку. Руки сами сжимаются в кулаки, и я с размаху херачу ими в
ближайшую твёрдую поверхность, которой оказывается ни в чём
неповинное дерево. Луплю, пока не сдираю кожу с костяшек.