– А этому-то что нужно?! – Воскликнул, искренне изумлённый, Гарет.
– Он частый гость некоей Барр, патрон. Так же, как и граф.
Гарет издал долгий тихий свист, глядя на Марчелло и не видя его. Пазл начинал потихоньку складываться настолько, что проступили кое-какие очертания картинки.
– Наверное, и Кенка, тварь, знал, где мой брат. – Сказал очень тихо. – Я это чувствовал. Мы как-то встречались, в Сансет, у королевы. Мне было четырнадцать, отец собирался отправить меня в Данию. Я как раз тяжело болел, только начал вставать. Это было из-за брата, в то время плохо было и ему. Кенка поздоровался с отцом, и потрепал меня по щеке. Сказал: «Красивый растёт мальчуган! Вылитая мать, пусть земля ей будет пухом». Я тогда… такую ненависть почувствовал… Мне захотелось броситься на него, руку его поганую оторвать и в глотку ему воткнуть… Отец мне тогда долго выговаривал. Говорил, что Кенка и ему неприятен, но люди нашего круга не должны так вести себя, не имеют права. И наши чувства, какими бы они ни были, не должны проявляться так явно. Что человек, который вызвал во мне гнев и заставил его проявить, тем самым получил надо мной и моими чувствами власть. А я не имею права позволять кому бы то ни было манипулировать мной. Я должен быть выше этого и недоступен для манипуляций. – Гарет расстегнул ворот сорочки, посмотрел в окно. – Я возненавидел тогда Кенку, не смотря на все слова отца, и ненавидел его всегда, хоть и не так, как Драйвера. А Кенка замешан в этом… И я уверен: его жирный извращенец-братец тоже! Ненавижу их… Ненавижу их всех! Пусть отец говорит, что хочет, пусть даже он тысячу раз прав, и я знаю, что он прав!!! – Гарет оттолкнул прибор, рывком поднялся, распахнул створки окна. – Воздуха не хватает… Марчелло, что мне делать?! Я не знаю!!! Что, если я помчусь ему навстречу и разминусь?.. А его схватят из-за меня?! Что, если всё это только мои мечты, а на самом деле его уже давным-давно нет, и мне только кажется, что я его чувствую?! Я слышал, как старые воины с ампутированными руками и ногами говорят, что у них болит несуществующая конечность?! Что, если это такая же боль, боль того, чего нет, а мой брат умер тогда, когда нам было тринадцать?!
– Скажите, патрон, – осторожно спросил Марчелло, – а что вы сделаете, когда найдёте его?..