Планета-океан. Только небо, там, конечно, было серо-голубое, а не серо-жёлтое, как здесь, на Гюйгенсе.
Да и оно сейчас стремительно темнело. Может быть, это твой последний закат. Смешно. Он же – первый за пятнадцать лет.
Цзинь Цзиюнь никогда ни о чём таком не мечтал, хотя ему, как человеку далёкому от касты Юньсюйцзу, с его-то скромным шестнадцатым рангом, никто не стал бы мешать покинуть Янсин в любое время, но традиционалистское общество, развивавшееся в этом мире под неусыпным патронатом «Янгуан Цзитуань», было далеко от идей экспансии, да какой там экспансии, сородичи Цзинь Цзиюня всегда смотрели не выше пола, а планировали не дальше завтра, за них думали Дозволенные. Для большинства же сама мысль покинуть пределы плоского мира Янсин была чужда.
Да и лично Цзинь Цзиюнь вряд ли мог бы вспомнить себя молодого безбашенным революционером, стремящимся к свободе, желающим вырваться из тесного ему мирка на просторы Галактики, чтобы встретить там…
Что встретить, так твою, одиночество и смерть?
Становиться покорителем дальних космических просторов он никогда не планировал.
Цзинь Цзиюнь с кряхтением брёл по палубе, подволакивая ногу. Здесь, на поверхности, было хороших два «же», но врубать компенсаторы не хотелось, формально – по соображениям экономии, хотя какая тут экономия. Просто Цзинь Цзиюнь был не прочь напоследок почувствовать себя, что называется, «на грунте».
Каюта его представляла собой традиционно жалкое зрелище – куча тряпья и никому не нужных безделушек, сваленных под стойку засохших пищевых пакетов и невесть к чему тут валяющихся запчастей. Неудивительно, что сюда Цзинь Цзиюнь заглядывал куда реже, чем в рубку. Спал он в основном там же, отчего его ложемент тоже изрядно провонял. Да и без разницы.
Направлялся сюда Цзинь Цзиюнь не ради уюта, и уж тем более не собирался тратить свои, возможно, последние часы на дурацкий сон. Целью его был вполне конкретный предмет.
Отчаянно скрипя коленками, он полез в рундук в самую глубину, куда не заглядывал, кажется, с тех самых пор, как отсюда вынесли вещи прежнего оператора. Вместе с его телом. Ну, или что от него осталось. Дело было незнамо где, так что даже память о том месте стёрлась. Но Цзинь Цзиюнь твёрдо помнил одно – что он сюда в тот раз положил. А вернее сказать – спрятал.