Когда мамы были молодые
И горел в окошке лампы свет,
Отмечали праздники святые
В деревнях, которых уже нет.
В те года обычай соблюдали,
Люди кто пешком, кто на коне,
Добирались к ярмарке, хромали,
Даже пусть не в ближней стороне.
В Горках отмечали Вознесение,
В Иловце гуляли на Илью,
А в Бубнове пили на Успение,
Дрались в Богородицу в Клину.
Не боялся наш народ работы,
Но и погулять всегда любил.
Отложив нелёгкие заботы,
Наряжался, пел, плясал и пил.
И однажды, трудно и представить,
До сих пор ту радость сохраня,
Видно не с кем было нас оставить,
Мать взяла на ярмарку меня.
Шли пешком, по узенькой тропинке,
Как бы я сейчас по ней прошёл!
По пути отведали малинки,
Под берёзой три гриба нашёл.
Мама редко улыбалась вволю,
Трудно ей жилось, чего скрывать,
Но тогда смеялась, шла по полю,
Успевая и цветы срывать.
Отмечали, видимо, Казанскую,
Был июль, кончается покос.
Песню разудалую, цыганскую
Ветерок до нас шутя донёс.
Вот и Сопки, церковь с колокольней,
Весело, народ пришёл не зря,
Вылядит сытнее и довольней,
Гармонист играет Скобаря.
Из далёких деревень и ближних
Вкруг поляны веселился люд.
Недостатка не было в солистах,
Что душе угодно пропоют.
Сыпались частушки, пили, ели,
Гармонисты утирали пот.
Помаленьку всё же все пьянели,
Дальше начинался анекдот.
Поначалу мелкие раздоры
Быстро утихали на корню,
Но хмелел народ и чаще ссоры
Превращались в пьяную возню.
Кто хвалился силой несусветной,
У кого-то клинило мозги,
Кто-то был в начале друг заветный,
Стали вдруг заклятые враги.
Кто-то ревновал к столбу хозяйку,
Кто подраться очень уж любил,
Накатив изрядную порцайку,
Просто так у клуба парня бил.
Всё кончалось поголовной дракой,
В ход пускали цепи и колы
И попасть мог в эту бойню всякий,
Не щадящий буйной головы.
Разгонял всё это участковый,
Наставнёв, с усами, на коне,
Уважали, был мужик толковый,