Высадив меня, Корабль улетел. Дома я
разделся, спрятав выданную мне Кораблем одежду под кровать, улегся
на нее и включил телевизор. Странно, но про землетрясение в
новостях не было ни слова. Минут пять я бессмысленно смотрел
какой‑то скучный фильм, потом уснул и проснулся только, когда тетя
растолкала меня к ужину.
«Хорошо, что завтра суббота, –
подумал я, снова укладываясь в постель, – нет занятий и
прочего».
Воспоминание о школе заставило меня
вспомнить о пережитом унижении и скрипнуть зубами. Теперь, с
появлением Корабля, возможностей для расплаты с моими обидчиками
стало хоть отбавляй. С этими мыслями я заснул.
И вообще провел дни отдыха, чередуя
мечты об ожидающем меня богатстве с составлением изощренных планов
мести. Выходные пролетели незаметно, и настал понедельник.
В школе все уже знали, что со мной
сделали одноклассники и, тыча в меня пальцами, смеялись при моем
появлении. Стиснув зубы, я делал вид, что ко мне это не относится,
и занимался своими делами. К моему счастью, у тех, кто надо мной
издевался на поляне, не было фотоаппарата, подтвердить свои слова
им было нечем, а я вел себя так, как будто ничего не произошло.
Из‑за этого обо мне довольно быстро забыли, переключившись на
обсуждение землетрясения и действий военных, полностью закрывших
доступ к Рудному Ключу и Большой скале для всех, включая даже
представителей местной власти. Тем не менее в новостях о
произошедших событиях ничего не сообщали.
Вся школа гудела и полнилась слухами,
один я знал, из‑за чего все происходит. Видимо, за прошедшие дни
кто‑то обнаружил оплавленный котлован и следы работы роботов по
откапыванию Корабля. Скорее всего, именно это заставило военных
засекретить все, связанное с землетрясением, тем более что поселка
оно практически не коснулось.
Неделя для меня пролетела как один
день – я специально не связывался с Кораблем, чтобы не отвлекать
его, и ждал. В пятницу вечером, минута в минуту с тем временем, как
он вернул меня домой, у меня в голове раздался голос:
– Привет, Вован, как жизнь?
От неожиданности обращения, а тем
более от того, как оно прозвучало, я поперхнулся бутербродом и
закашлялся.
– Ты где этого сленга
набрался? – отдышавшись, спросил я.
– Я прочитал, что именно такие
слова принято употреблять в среде индивидуумов твоего
биологического возраста, – ответил он уже нормальным
тоном.