– Это, кстати, согласуется с версией Поля о надписях на плитах, – заметил капитан.
– А что это за надписи? – я поздно сообразила, что это вопрос к Полю и мне придётся развернуться к нему, что бы услышать ответ.
– Я считаю, что надписи, выбитые на каменных плитах, это свод правил или запретов, – мягко ответил Поль, – возможно, регламентирующий жизнь увилгов.
Я так и не смогла заставить себя поднять на него глаза, поэтому только кивала в такт его словам, глядя в пол и делая вид, что обдумываю эту версию.
– И эта склизкая рыба из института экологии систем так и будет спорить, что это просто орнамент, – вздохнула Надежда.
– Несмотря на скептическое отношение к моей версии профессора Эдигейла, которое он неоднократно высказывал, я всё же продолжаю думать, что на этих камнях выбит именно свод правил, – мягко, но настойчиво повторил Поль. – Или, если вам будет угодно, свод заповедей для обитателей этих поселений. А значит, за нарушение этих законов может, и даже должно быть предусмотрено какое-то наказание. Вполне правомерно, что Дара пришла к этой же версии. И не называйте, пожалуйста, профессора рыбой. Я теперь как только его вижу, сразу вспоминаю о его рыбьих чертах.
Надежда и Грейдо одновременно прыснули от смеха.
– Тогда мы в тупике, пока не удастся расшифровать надписи, – подытожил капитан, прерывая их веселье.
– Я, к великому моему сожалению, не слишком сильно продвинулся в моих переводах, – вздохнул Поль. – И мои коллеги тоже пока не смогли расшифровать эти надписи. Поэтому, от меня пока помощи мало. Но, если эти надписи могут быть действительно связаны с этими несчастными, важность их расшифровки безмерно возрастает. Я приложу все силы для раскрытия этой тайны.
– Давайте вернемся к версии нарушения запрета. И какое преступление могли совершить сотрудники предыдущих миссий? – спросила Надежда. – За что на них могло обрушиться проклятие? – и она обратилась ко мне.
– Не знаю, – я пожала плечами, – но это должно быть какое-то серьёзное преступление. С их точки зрения. Наступили на бабочку или произнесли запрещённое сочетание звуков. А оказалось, что на местном наречии – это хула на какого-то бога.
– Согласен, возможно, наши сотрудники даже не считали это преступлением, – поддержал меня Поль. – Может, это только здесь считается преступлением.