– Вот что, – вмешался коренастый, – врёт он, или нет – это мы легко можем проверить! Но думаю, что он и сам верит в то, что говорит. Насколько нам известно, нацистам до сих пор не удалось получить хотя бы какую-то достоверную и подробную информацию о нас или нашей работе, не говоря уже о местоположении наших штабов или убежищ. Поэтому было бы странно предполагать, что они всё-таки решат в таких условиях направить к нам шпиона, да ещё пятнадцатилетнего.
– Вот как? – переспросил черноволосый, и замолчал, с неприкрытым изумлением уставившись на коренастого. – Ну хорошо, Громобой, – наконец, после долгой напряжённой паузы заговорил черноволосый, которого коренастый называл Рогволдом. – Тогда иди, принеси всё, что нужно!
– Я ему помогу! – вызвался блондин.
– Хорошо, иди и ты, Мирослав, – согласился Рогволд.
Громобой и Мирослав вышли, а я задумался: теперь я знал имена всех троих, но это мне ни о чем не говорило. Имена были странные, но, вроде-как, похожи на древнерусские. Что они, какая-то новая секта идолопоклонников-язычников-каннибалов?! И я им нужен для каких-нибудь очередных обрядов? Всю жизнь мечтал быть принесённым в жертву Перуну!
Рогволд продолжал сидеть всё так же прямо, и пристально смотрел на меня.
– Кто вы такие? – опять спросил я, но тот по-прежнему молчал.
Наконец, вернулись Громобой и Мирослав, с трудом неся с собой какие-то громоздкие приборы. И вид их, как ни странно, подействовал на меня успокаивающе. Они поставили посреди комнаты какое-то устройство, похожее на огромный чёрный ящик. Затем Мирослав одел мне на голову металлический круглый шлем, провода от которого тянулись к этому ящику. Потом Громобой разложил вокруг, по комнате ещё какие-то загадочные приборы, тоже соединил их короткими проводами (или чем-то на них похожим), превратив в какое-то подобие замкнутой цепи. Затем, все трое оживлённо столпились возле чёрного ящика – кажется, главного из всех этих устройств. Рогволд склонился над ним, что-то подкрутил, на что-то нажал, и вдруг из того раздался низкий и протяжный, но не очень громкий гул.
– Начали! – громко объявил Рогволд. – Как тебя зовут? – сначала, снова спросил он у меня.
– Роман Заречный, – с усиливающимся раздражением ответил я.
Некоторое время они прислушивались к гудению прибора, которое вдруг неожиданно изменилось – звук превратился в тонкое и пронзительное жужжание. Переглянувшись сначала с остальными, Рогволд объявил им: