Когда в небе основательно сгустились сумерки, мы неожиданно заметили в конце улицы длинные человеческие тени, неторопливо двигающиеся в нашу сторону. Не произнося ни слова, Гром резко утянул меня в сторону, за угол, а потом мы спешно метнулись в один из подъездов, и затаились под прикрытием облупленных стен, готовых в мгновение обрушиться на наши плечи. А тени, лениво рассуждая на немецком, добрались до нас, превратившись в вермахтовский оккупационный патруль.
Холодная волна ненависти поднялась во мне. Мы выбирались из убежища, прихватив незабвенные ПП-178 – по одному на брата, да и Громобой, похоже, припас кое-что в своём заплечном мешке. Я взглянул на него, мрачно и требовательно. Он взглянул на меня. И лишь покачал головой в ответ. Я сжал челюсти. Фрицы прошли мимо, и направились дальше, всё так же мирно беседуя.
Посреди этих пустынных ночных развалин они чувствовали себя как дома. Им словно и в голову не приходило, что на этой «ничейной» неохраняемой территории может скрываться в засаде безжалостный враг. Как же я ненавидел их за эту тупую чванливую беспечность, которой мы так и не посмели воспользоваться!
Но всю обратную дорогу мы молчали: я – злобно, Гром – печально.
– Если бы солдаты пропали, сюда бы отправили новых. И их было бы намного, намного больше, – виновато объяснял Громобой, когда мы уже спускались по лестнице, ведущей в убежище.
В следующий раз мы побывали в городе только через месяц. Было лето, и это ощущалось даже здесь. От простых и робких цветов, распускавшихся, несмотря ни на что, повсюду, вокруг разносился несильный, но ощутимо сладкий аромат, к которому примешивалась свежесть только что пролившегося утреннего дождя. Периодически проглядывающее солнце празднично отражалось в хрустальных капельках воды, блестевших на омытой листве, переливавшейся всеми оттенками малахита. Как прекрасен был Божий свет, несмотря на все эти разрушения, принесённые человеческой жестокостью!
Мы выбрались на берег Тобола. И глядя вокруг, я вдруг подумал, что как будто ничего не изменилось, как будто и не было никаких параллельных миров – всё так же неспешно несла могучая река свои воды, смешанные с изрядным количеством песка и речной мути, и всё так же играла на её поверхности рябь, всё тот же пологий берег из скользкой тёмной подмокшей глины напополам с песком, а над головой – грязно-серые разводы облаков посреди густой небесной лазури.