– Ты кто?
– Гонец, – почему-то вздрогнув, он смешно приподнял брови. – А ты малыш совсем. Ведь проспал бы сейчас все на свете. Не зря я решил тебя встретить.
У него лицо было бледным от бессонницы, а пристальные ореховые глаза – такие же слегка шальные, как у него самого. Старинное, какое-то очень настоящее слово «гонец» очаровало волшебной истинностью, и захотелось мгновенно поверить во все, что он скажет; да и вообще – кто бы это мог решить его встречать?
– Я пойду с тобой, – он нечаянно зевнул. – Ты совпадаешь.
Он и сам до конца не понял, что хотел сказать. Но гонец – понял:
– Ведет Путь?
– Да, – ночь и остатки сна мешали до конца понять волшебство, которое теперь с ним происходило, но он узнавал в этом невозможном разговоре что-то долгожданное. Если это не Путь, то, во всяком случае, – очень, очень похоже. И никто никогда так не разговаривал с ним! И речь его, само произношение, звучание и плавность – будто все слова отмыли от копоти! Но радоваться боялся. Может, это все еще сон. – Ведет.
– Вот и хорошо, – немного свысока сказал гонец и посмотрел в окно. – Подъезжаем…
Можно было простить ему эту интонацию. Он был старше. И еще никогда не встречался никто, кто вот так произнес бы слово «Путь». Он бы сам так произнес, если бы когда-нибудь решился. В пустой тихоходной, дребезжащей от старости электричке оставалось тем меньше реальности, чем дольше он смотрел на этого мальчика. Ему даже казалось, что от него и пахнет не просто чем-то свежим – а южным, морским, солнечным – нездешним. Мальчик застегнул свою черную красивую – что-то он этаких не видел – куртку и глянул вдруг очень серьезно:
– Не хочешь вернуться? Пока еще не поздно, а как выйдешь из поезда – трудно будет.
Он молча помотал головой. Куда ему возвращаться? К своим «родителям»? Как он будет им в глаза смотреть, когда его будут забирать в математический интернат?
– Там, – гонец показал назад, – тебя совсем ничего не держит?
– Нет, – сердито ответил он. – И никто.
– Я вижу, – кивнул мальчик. – Ну, пойдем.
Поезд замедлял ход. Поднявшись, он увидел встрепанного, жалкого себя в черном окне напротив, маленького – по плечо гонцу. Синий огонь в черных провалах глаз. Надо скорей расти, скорей стать сильнее. Вагонная дверь, скрежеща по пазам, захлопнулась за спиной. Огни незнакомой станции, тормозя поезд, косо протягивались по грязным коричневым стенкам тамбура. С шипением разошлись створки, и в душную тьму пахнуло чистым холодом.