Мальчик сжал оберег в кулаке и, встав,
сделал шаг назад. Она шмыгнула, утерев нос пальцем, и
продолжила:
– Ты полон сюрпризов, как сундук с
сокровищами. – Девочка встала и, топнув ножкой, произнесла: – А ну,
показывай, что там от меня прячешь! А то обижусь, – затем надула
щечки.
Делать было нечего, мальчик вытащил
оберег и, положив на ладонь, показал русалке. Та охнула, совсем
по-девчачьи схватившись ладошками за щеки.
– Он-то у тебя откуда? – она протянула
руку, но так и не решилась прикоснуться. Ратибору показалось, что
при этом оберег слегка нагрелся.
– Друг подарил.
– Ты хоть знаешь, что это
такое?
– Спица колесницы Хорса, – не
задумываясь выпа-лил Ратибор, повторяя слова кудрявого белобрысого
незнакомца.
– Спица… колесницы… – глаза русалки
начали си-ять, по лицу медленно поползла улыбка. – Какая же это
спица? Кто тебе такое сказал?
– Кто нужно, тот и сказал, – обиженным
тоном молвил мальчик, быстро убирая оберег обратно под рубаху. –
Чего ты смеешься-то?
Русалка заливалась хохотом.
– Спица… ахахах… колесницы… хахахахах…
ик… хахахахах… Хорса… А почему не молния Перуна? – она немного
успокоилась. – Да каждый навий его чует. Откуда он у тебя? Это
же…
Договорить им не дали.
Из-за бурного смеха и громкого
разговора они не услышали приближающихся шагов. Прятаться было
поздно. К счастью, идущий тоже не обращал внимания на происходящее
по сторонам, разговаривал с самим собой.
– Тоже мне, в болоте я сидел, ничего
не делал. Он только один все тут делает.
Чем ближе идущий подходил к берегу,
тем отчетливее было слышно бульканье: то ли в его шагах, то ли в
словах, а может, и во всем одновременно.
Ребята поднялись на ноги. Ратибор
видел, что Берегиня сильно испугана, наверно, она знакома с
приближающимся к ним.
– А кто русалок послал людей
отвлекать, чтобы они за Папоротником не пошли раньше времени? Кто
воду мутил, чтобы не купались, да улов рыбакам хороший дал, чтобы
заняты были и не мешались?
С его приближением в воде начали
плескаться мелкие рыбы.
– Эх, жизнь моя-я-я… – погруженный в
свои думы он чуть было не прошел мимо Ратибора и Берегини,
за-стывших в испуге на берегу. Но все-таки в последний момент
опустил занесенную над водой ногу на берег, сделал шаг назад,
поравнявшись с испуганными друзьями.
– Так, ты почему, – уже будничным
тоном начал Водяной, – не ушла с остальными? Снова измываются над
тобой? Ух, я им… – продолжить он не успел.