- Бежать тебе надо, Семен Федорович,
- сказал Василий, - Бросать все и бежать. До темноты успеваем в
Чембало, там на первый отходящий корабль. Следующая ночь в
море.
- Почему?
- Приходил не лазутчик. Приходил
волк. У собаки шея перекушена. Во дворе следы. Волчья лапа с узко
поставленными пальцами, а собачья с растопыренными. Огромный
волк.
- Откуда в Крыму большие волки?
- Из Москвы. Оборотень это. Мог нас
всех ночью перерезать, не отбились бы.
- Да как не отбились бы? Вы же вон
какие молодцы, да и я тряхну стариной.
- Никак. Говорят, что сабля их не
берет, а серебряных пуль у нас нет. Ну, или давайте к Грязному в
Кырк-Ор на поклон пойдем. Но он человек гордый, в ножки падать
придется.
- Вот он точно московский лазутчик!
Не пойду я к нему.
- Тогда зовем челядь, тюки бегом
свернуть и по коням. Волк два раза повторять не будет. Останешься
тут – не доживешь до утра. И я не доживу.
- Мог и убить. Не убил же.
- Бояре друг друга без особой
надобности не убивают. Сначала по-хорошему поговорят, потом
по-плохому, а грех на душу - в последнюю очередь.
- Кому ты говоришь? Знаю я, сколько
грехов на душу бралось и Шуйскими, и Глинскими, да и Бельскими.
- А сколько не бралось?
Бельский задумался. Знакомец
наверняка прав. Далеко не все боярские споры приводили к убийству
недруга или прочим тяжким грехам. Многие и по-хорошему
договаривались. Другие хоть по-плохому, но без крайностей. Вот,
например, брата Ивана Шуйские выпустили из темницы.
- Экая жизнь сложная штука, - сказал
боярин.
- Но справедливая, - ответил
Василий, - Маленькому человеку маленькие беды, большому –
большие.
- Василий, не трусь. Купим серебра,
зарядим пистоли. Отобьемся.
- Он учует и этой ночью не придет.
Что завтра делать будем? Послезавтра? Мы как узнаем, что он из
Крыма ушел? Так и будем каждую ночь с пистолями караулить?
- Точно волк не из этих,
сегодняшних?
- Дались вам они, Семен Федорович.
Тоже мне лазутчики. Отрок простодушный и при нем немец не из
дворян. Никто этого Ласку Умного за язык не тянул. Пообещал бы хану
с три короба и ускакал за горизонт. Вместо того он хану в лицо не
побоялся сказать, что сына его убил. И тебе бы в лицо сказал,
проваливай, Семен Федорович из Крыма. Такой человек дохлой собакой
пугать не будет.
- Я бы с места не сдвинулся.
- Тогда бы он под окно пришел и на
поединок вызвал. Прямо. Без намеков с дохлыми собаками и краденой
шубой.