Арман не стал устраивать подробный
допрос при коменданте, а спросил только о самом главном.
- Ты можешь при встрече опознать
Окс-Анну?
- Могу, - уверенно ответила
Амелия.
- И не побоишься?
- Кто она такая, чтобы ее бояться?
Приворотного зелья сварить не может, какая она ведьма после
этого?
- Забираю.
Амелию провожали всей тюрьмой. С
почетным караулом и с оркестром, как чрезвычайного и полномочного
ежа. Штатного оркестра в тюрьме не полагалось, но несколько дней
назад специально для Амелии отловили на улицах бродячих музыкантов.
Ведьму одели в новое платье и даже ленточкой с бантиком
перевязали.
Заодно Арман спросил, не найдется ли
в подвалах отчаянных головорезов, которые не побоятся поехать за
настоящей ведьмой и сжечь ее, невзирая на возможные последствия. Но
строго из бывших солдат, разбойники не нужны.
Комендант ответил, что уж чего-чего,
а контингента, готового ловить и убивать группой лиц по
предварительному сговору, у него с избытком. Арман отобрал из
поклонников Амелии пятерых. В том числе, двоих стражников и троих
заключенных.
Не успели закрыться ворота, как
послышался рев коменданта:
- Я вам покажу, как с арестантами
пьянствовать и развратничать! Всем по две ночных смены вне очереди!
Увижу, кто миндальничает с контингентом – в подвал сошлю, там как
раз людоеды жаловались, что им мяса не докладывают! Сейчас бегом за
алебардами, устроим часик строевой подготовки! Завтра пожарную
тревогу отыграем, послезавтра учебный побег! Распустились,
негодники! Это что за гнусная харя в третьем ряду? Ты же сидеть
должен за убийство? Хрен тебе, а не обратно в камеру, ты сейчас у
меня побегаешь вместе со всеми. Дайте ему самую тяжелую
алебарду!
На выходе из Шатле Армана встретил
выданный Его Величеством оруженосец, охочий до золотых шпор.
Наверняка та еще ябеда. Но точно не трус, Арман видел этого парня
на турнирах.
Амелия в последний раз оглянулась на
тюрьму. Крики коменданта было слышно через стены.
- Ну вот, - огорчилась она, -
Мальчиков жалко. Они такие добрые, а им за меня попадет.
- Ты добрая ведьма? – спросил
Арман.
- Да.
- Такие бывают?
- Вот. Я.
- Не притворяешься? Хотя так ты и
ответила. Пойдем-ка мы в собор.
В Нотр-Дам-де-Пари Амелию исповедали
и причастили. Исповедь заняла полдня, и за это время в кабинке
сменились трое священников. Ведьмино житие-бытие голосом бедной
овечки настолько выводило их из себя, что божьи люди один за другим
уходили к алтарю молиться и восстанавливать богоугодный настрой
души.