Арман де Виллар махнул рукой.
Оруженосец спешился, подошел к судье, достал из кожаного тубуса и
развернул на всеобщее обозрение холст с незавершенным изображением
обнаженной девушки. К сожалению, как раз лицо живописец успел
только обозначить, но грудь, талию и бедра прорисовал во многих
подробностях. Спутница рыцаря тоже слезла с коня, взяла у
оруженосца другой холст и тоже развернула перед судьей. Эта картина
изображала ту же натурщицу сзади.
- Вроде, она, - сказал судья.
- Кажется, да, - сказал
секретарь.
Подошли полюбопытствовать Генрих и
Якоб.
- Мы ее голой видели, вроде она, -
сказал старший дознаватель Генрих.
- Видели, но это не она, - сказал
младший дознаватель Якоб.
- Точно-точно, видели, но не она, -
сообразил Генрих, - Вроде бы.
Тем временем, зрители
перегруппировались за спину судейской коллегии, чтобы посмотреть,
что за картины в два локтя высотой держат перед судьями
французы.
- Она!
- Не она!
Разногласия уже грозили перейти в
массовую драку.
- Может быть, разденем ведьму и
поднесем к ней картины? – предложил толстячок, похожий на мышь.
Судья согласился.
- Разденьте ее и поднесите к ней эти
картины! – скомандовал он.
Как раз этого и добивалась почтенная
публика. Мало кому в те времена доводилось видеть прекрасную
обнаженную девицу при солнечном свете. Чтобы раздеть ведьму,
пришлось отвязать ее от столба. Куда она денется посреди толпы и
стражи.
Когда подошли оруженосец и девушка,
Оксана с удивлением встретилась взглядом с Амелией.
- Угугу! – Оксана попыталась что-то
сказать.
- Извини, не понимаю. Но мы
предложили тебя развязать.
- Грррр! – Оксана яростно укусила
кляп и потрясла головой.
- Сейчас что-нибудь придумаю.
Младший дознаватель Якоб ножом
подцепил ворот рубашки и разрезал ее донизу. Амелия и оруженосец
встали по бокам от ведьмы, развернув холсты.
- Спереди вроде она, - сказал Арман
де Виллар, полюбовавшись ведьмой более, чем достаточно.
Толпа подтвердила, что вроде да.
Якоб развернул ведьму спиной.
- И сзади вроде она, - сказал
рыцарь, - Амелия, она это или нет?
- Угугугугу, - промычала ведьма
сквозь кляп.
- Я ее голой не видела, - сказала
Амелия, - Я готова опознать ее в лицо, но она стриженая, и эта
затычка все лицо перекашивает. Я так не опознаю. Если вам мое
опознание не очень важно, тогда зачем вы меня месяц таскаете за
собой?