— Что за бред?! Я не она, не ты. Я… — попыталась прервать ее я, но Астрид (Астрид ли?) продолжала, не реагируя на мои попытки.
— У «Фурий» какое-то новое оружие. Я понятия не имею, как оно сработало и почему ты оказалась здесь… — отчеканила она и чуть запнулась, чтобы продолжить уже изменившимся вкрадчивым тоном с все теми же полубезумными нотками: — Но мне безумно интересно напоследок понаблюдать за твоими попытками выжить… Спорим, следующий рассвет наступит уже без тебя? Ты все же проиграла, Астрид.
— Там был взрыв… Просто взрыв… — прошептала я, из последних сил цепляясь за привычную реальность и отчаянно пытаясь найти рациональное объяснение творящемуся здесь безумию. Крепко зажмурившись, будто с усилием помотала головой и, запустив обе ладони в волосы, сжала пряди до боли, безумно надеясь, что это все нелепый сон и сейчас я проснусь у себя дома. Но боль была реальной, а я все еще находилась непонятно где и разговаривала с невидимой собеседницей. — Меня отбросило взрывной волной, и я… я… Я просто…
Но слова, которые могли бы объяснить происходящее, почему-то упорно не находились. Я лихорадочно зашарила взглядом по комнате, стремясь зацепиться хоть за что-нибудь, что даст мне подсказку о реальном состоянии вещей, которая меня удовлетворит. Но вместо этого лишь увидела, как из глухой, казалось, стены вдруг выполз металлический паучок или нечто типа того и, шустро перебирая лапками-проволочками, за считаные мгновения оказался около упавшей сферы. Из тельца «паучка» выстрелил сноп красных лучей и, окутав предмет, переместил его обратно на стол. Это стало для меня последней каплей.
— Я — не она! — закричала на грани истерики, взмахнув рукой.
По телу будто пробежали искорки разряда, а миг спустя тяжелый стол отшвырнуло в стену, словно ударной волной. По мраморному полу прошла широкая трещина. Испуганно отступив, я уткнулась спиной в шкаф и тут же отскочила от него. От толчка дверца приоткрылась, явив мне зеркало. Мельком бросив туда взгляд, я пораженно замерла, уставившись на себя.
У незнакомки в отражении была совершенная алебастровая кожа, которая не могла принадлежать мне, смуглой от природы. Как и овал лица, ведь мой никогда не мог похвастаться идеальностью, не говоря уж о высоких скулах и точеном аккуратном носике.
Губы девушки так и норовили сложиться в циничную стервозную улыбку, будто она и не умела улыбаться по-другому, когда весело или хорошо на душе…