– Что мой сын потребовал у тебя
за оскорбление? – спросил отец, отведя глаза от замолчавшего
эльфа.
– Еще одну встречу с моей
дочерью, – спокойно ответил Старейшина. – И я уже
пообещал ему это.
– Слово Старейшины
священно, – пожал плечами отец. – Но у меня будет к тебе
просьба как главы рода Серебряных Туманов к Старейшине твоего
рода.
– Все, что пожелает
Повелитель, – вежливо ответил Ал’гиел.
– Я не потерплю более, чтобы
вампиры моего рода ходили в эльфийские деревни, – спокойно
сказал отец.
И только сейчас я понял, почему все
окружающие стараются на него не смотреть. Вокруг отца собралась
настолько тяжелая и зловещая аура, что я удивился, как не заметил
этого ранее. Казалось, еще секунда, и его гнев выплеснется на всех
окружающих.
– Поэтому пообещай мне, что не
примешь у себя никого из них, – продолжил он.
– Обещаю, – ответил
Старейшина.
– Но, отец… – начала было
Ал’лилель, схватив его за руку.
– Замолчи, дочь, – грубо
прервал ее отец.
Глаза Ал’лилель сразу наполнились
слезами.
– Мы уходим, Каин, – сказал
отец и, повернувшись, зашагал в сторону нашего дома.
Я посмотрел на поджавшего губы
Старейшину, на спину отца, затем на заплаканную Ал’лилель и
произнес, прежде чем уйти:
– Встреть меня, пожалуйста,
завтра утром у границы Леса.
– Хорошо, – ответила она
сквозь слезы.
Чтобы не видеть, как она плачет, я
повернулся и бросился догонять отца.
Я уткнулась в спину отца и
плакала.
– Ну почему, отец, почему ты
ничего им не сказал? Они его накажут, и мы никогда больше не
встретимся, – слезы душили меня, и слова давались с
трудом.
– Ты теперь и так больше никогда
с ним не встретишься, – строго ответил отец. – Я дал
слово.
– Ну почему, отец,
почему? – его слова обожгли меня как ледяная вода.
– Потому что они вампиры! Потому
что если Повелитель вампиров просит о чем‑то – нужно исполнять, а
иначе он может заставить это сделать, – хмуро произнес отец;
я никогда его таким не видела. – У нас нет ресурсов для
новой войны, род потерял слишком многих, еще одной войны деревня не
переживет.
Его слова ударили по мне не хуже
сорвавшейся с пальцев тетивы, и я, не выдержав разговора, побежала
к себе. Упала на кровать, слезы хлынули потоком. Только немного
погодя, когда слез больше не осталось, я начала успокаиваться, но
при мысли о том, что завтра увижу Каина в последний раз,
расстроилась еще сильнее.