– Мама, я застрял, – выдохнул я из-под ночнушки, которую так и не смог стянуть через голову.
– Ой, – спохватилась мама и быстро сдернула ее с меня.
Я опустил руки и почувствовал, что наэлектризованные волосы встали дыбом. Мама посмотрела на меня и наконец улыбнулась более-менее искренне.
– Ты выглядишь как птенец, вывалившийся из гнезда, – посмеялась она и провела ладонью по моей голове.
– Спасибо, – криво улыбнулся я в ответ.
Мама аккуратно сложила больничную ночнушку на коленях и грустно погладила ее.
– Прости, Дася, – проговорила она наконец тихо.
От удивления я перестал дышать. Мама кивнула пару раз сама себе и повторила:
– Прости…
Она явно собиралась продолжить мысль, но не смогла с непривычки. Мне же этого было более чем достаточно. Это было гораздо больше, чем я ожидал. Что было, конечно, не особо сложно, потому что не ожидал я вообще ничего. Но тогда мне показалось, что я стою на пороге какой-то новой жизни. Я готов был броситься маме на шею, зацеловать ее, но сдержали ноющие кости.
– Мир? – осторожно предложила мама.
– Мир! – засиял я.
– Тогда идем домой?
– Идем!
Совместными усилиями мы натянули на меня одежду и собрали немногочисленное имущество с тумбочки.
– Барон! – спохватился вдруг я.
– Что-что? – не поняла мама.
– Моего соседа больше нет!
– А, этот старик, – посмотрела мама на пустующую койку. – Слышала, как медсестры ругались сегодня утром, что он просто взял и пропал ночью. Просто ушел, и все! И как он пробрался мимо охраны?
Будучи немного знакомым с особенностями характера Барона, я нисколько не удивился такому повороту, но тем не менее немного расстроился. Я сам не знал, как представлял наше прощание, но, по крайней мере, мне казалось, что оно должно состояться – в той или иной форме. Я досадливо пожал плечами и перевел взгляд к окну. На подоконнике лежала муха, топорщась сухими лапками вверх. В груди что-то остро сжалось, и в глазах защипало.
– Доктор! – воскликнула вдруг мама и вскочила. – Подождите!
По пути к коридору она коротко обернулась.
– Давай выходи, я стою тут…
И я остался один в палате. Один с мертвой мухой. Я аккуратно спустился с кровати и встал на ватные ноги. До подоконника было всего два шага, но проделать их оказалось нелегко. И дело было не только в моем плачевном состоянии, но и в стене, отталкивающей меня от неподвижного тельца. В той тайне, покрывающей колоколом опустошенное тело. Тайне, физическое присутствие которой разучились ощущать взрослые, но которая видима каждому ребенку. Смерть была страшной и могучей, как черная река. Но то, что в нее нырнула муха, вовсе не означало, что когда-нибудь и мне придется в нее окунуться.