– Мы знали, – вступился Устинов, – мне докладывал Горшков,
космическая разведка давала сравнительно точную информацию. Другое
дело, что мы не могли и подумать…
– Однако американцы смогли! Смогли раньше нашего установить
нетривиальную, что уж, невероятную истину.
Крючков извлёк два листка со стенографическими распечатками,
подав Андропову:
– Сегодня предоставили. Аналитические выводы лингвистов
англоведов, сделанные по записям ваших переговоров с Рейганом.
Юрий Владимирович поправил очки, начав
бегло изучать текст, иногда бормоча вслух зачитываемое:
– «…некоторые интонационные модели
присущие только американцам… утверждать наверняка сложно… очевидно,
что Рейган, будучи актером, привык подменять свои искренние и
простые речи сценарными фразами… варьируя тембром голоса, темпом
речи… из чего можно сделать вывод, что эти вопросы были заданы
намерено с расчётом на конкретную реакцию абонента…».
Подняв недовольный взгляд, Андропов
прокомментировал, чуть потрясая данными листами:
– У меня досадное ощущение –
как в игре в подкидного, когда выясняется, что противник
подглядывал в твои карты.
И снова уткнулся в отчёт, произнося вслух из текста, в этот раз
уже акцентируя:
– «…из чего следует, что во время переговоров американский
президент знал о сверхъестественной сути происхождения
крейсера».
Оторвался от чтения, поглядев поверх очков:
– К чему такие сложности в очевидных фактах? Не знали бы, не
затеяли эту маленькую войну. И естественно продолжали сомневаться,
зондируя и по дипломатическим линиям. Всё это уже не имеет
значения.
Так, что тут дальше, «…сопоставляя дату, совпавшую с
демонстрационной акцией советских подлодок вблизи берегов
Соединённых Штатов, можно отметить насколько риторика абонента
изменила характер на более лояльный.»
Генсек вернул бумаги, было видно, что на последних строчках
заметно оттаяв:
– А Рейган-то на поверку оказался немного трусоват. А?
Вашингтон, Белый дом
– Я всегда знал, что вы не любите русских, но уж позвольте
президенту Соединённых Штатов – человеку на первых ролях в
государстве, не любить коммунистов больше всех, – Рональд Рейган,
как всегда сумев вложить в заготовленную фразу максимум
патетического юмора, морщинисто улыбнулся, ожидая аналогичную
встречную реакцию. Однако тот к кому обращался хозяин Белого дома
оставался холодно серьёзным, чуть двигая желваками, оттого казался
даже злым. Поэтому президент перешёл на более деловой тон: