Закрыв двери на ключ, я отправилась вслед за умственно
одаренной, проверить, чтобы та не натворила бед. Дойдя до главного
зала монастыря, я стала невольным слушателем интересной беседы.
– Что-то жратвы становится всё меньше, – пробурчал гундосный и
до жути неприятный мужской голос.
– И не говори, – ответил ему не менее противный урод, который
уже дважды ко мне клинья подбивал. Скажи спасибо, что до сих особь
мужского пола, а не собираешь свой омлет по всем стенам.
– Разленились эти суки. Бухла не дают, хавчик какой-то стремный
готовят, так ещё и нетроганные все ходят. А видел, как эта
светловолосая стерва на меня смотрела? Я всего-то хотел сиськи
потрогать, а она таким взглядом окатила, будто говно с ней
заговорило.
– И не говори, братишка. Совсем житухи нет с этими тупыми
бабами. А прихожанки вообще шарахаются от нас. Надо будет тут всё
под себя построить. Станет главами гарема, как тебе?
– Хе-хе-хе, отлично! А эта светловолосая у меня ещё дерьмо жрать
будет и очко мне лизать… Знаешь, чё я с ней сделаю?
Терпения на то, чтобы узнать, «чё» там этот убогий на меня
запланировал, уже не осталось. Ударом ноги я выбила дверь, заставив
удивиться сладкую парочку говноедов.
– Мааааааальчики, – миленько протянула я. – Тут до моих ушек
донеслись ангельские речи о том, что вы, два мудозвона, планчики
строите. Не расскажите, откуда столько яишек набрались?
Любой, кто увидел бы меня сейчас со стороны, описал бы одним
словом: фурия. Вздувшаяся на лбу вена почти пульсировала, оскал,
которому бы поставил «пять» Цербер, заставил двух обмудышей почти
обоссаться от страха и совершить страшную ошибку.
– Т…т…ты! Шалава! – заорал он, бросаясь на меня с кулаками.
Одного джеба хватило, чтобы угомонить смельчака. Со смятого
вкрутую носа полилась кровища – сочный, как свинья попался. Второй
же попытался слинять, но я быстро догнала его, схватив за голову и
хорошенько долбанув лицом об угол монастырской скамьи. После одного
раза он был ещё в сознании, поэтому я повторила процедуру очищения
от дебилизма дважды, доведя огурчика до состояния нестояния.
Прихожане и остальные сестры сжались в углу, словно овцы,
увидевшие льва. Гребанные дуры. Достали… Свалю из этой богодельни.
Только закончу начатое.
Мой взгляд устремился на ссыкуна, лежащего рядом, и зажимающего
кровоточащий нос рукой. И что-то в моих глазах не понравилось ему,
так как он попытался слинять, развернувшись, и встав буквально
раком, будто собираясь низко стартовать. О, даааа…