Кому-то со стороны может показаться глупостью мое желание
выпить, находясь на излечении во врачебных палатах, но я прекрасно
знаю себя: в каком бы теле я ни был, небольшая доза алкоголя –
одна-две рюмки – помогает раскрыть чакры, улучшить прохождение
энергетических потоков и скорее восстановить магические
резервы.
- Я это не буду, - Ольга Борисовна отказалась от вишняка и
попросила у Талии бокал критского вина.
- А какая будет подстраховка, - тихо спросил князь Мышкин, видно
все это время размышлявший над задачей, которая ему казалось
сложной.
- Есть разные варианты. Самый простой подсадить мелкую сущность,
которая будет поддерживать в теле жизнь. Примерно такое я
проделывал, когда выпроваживал мертвого рыжего барона, - пояснил я,
все еще чувствуя во рту терпкий, кисло-сладкий вкус. – Разумеется
установки там придется задавать другие.
- Если будет подстраховка, я согласен, - решился Мышкин и тоже
опрокинул в себя рюмку. – Мне очень интересно, как это можно
осуществить. Особенно если еще привлечь сущность. А вообще, зачем
это нужно? Я имею в виду, выходить вам из тела.
Сообщать ему, что я собираюсь слетать на разборки с Герой, не
хотелось – это породило бы множество вопросов и ненужных
беспокойств. Поэтому я сказал:
- Нужно выследить кое-кого при этом оставаясь невидимым. Сам
понимаешь, лучший способ – это действовать из тонкого плана.
Ольга знала о моем замысле несколько больше. Я объяснил ей, что
просто хочу выяснить отношения с Герой и добиться того, чтобы
Величайшая оставила меня в покое. Но как именно я этого добьюсь от
упрямой богини, я пояснять не стал. Иначе госпожа Ковалевская стала
бы первой противницей моей затеи и ни за что не отпустила бы меня.
Скорее всего, она бы немедленно направилась в храм Артемиды и
взывала бы к Охотнице, чтобы та вмешалась.
Если смотреть на эту ситуацию с некоторой отрешенностью, то ни
Ольга, ни Борис Егорович, ни царевич, ни даже Артемида с Афиной
многое не понимают. Они видят жизнь, события и следствия лишь так,
как они привыкли видеть. Я не хочу сказать, что Астерий умнее их
всех – нет. Я могу делать глупости, очень много глупостей,
наверняка больше, чем их делает, например Ольга. Но в отличие от их
всех, я могу видеть все происходящее со стороны и оценивать
происходящее так, как они бы сами оценили это через тысячу лет.