- Оля, я тебя жду вместе с актрисой, - сказал я в этот раз
ментально.
Она встрепенулась, оглядываясь, что-то сказала Ленской, и они
вместе почти бегом направились к моей палате.
***
Это был чудесный вечер. Один из лучших вечеров в ее жизни,
полный радости, внимания и триумфа. Конечно, она скоро станет
княгиней. И даже больше, чем княгиней, ведь когда Талия сказала
Гене, что она почти княгиня, он ответил ей: «Прелесть моя, княгиня
– это всего лишь высокий титул. А ты на самом деле - принцесса.
Принцесса в душе!». Конечно, князь прав. И его за это понимание, за
любовь, которая их соединила тоже можно считать принцем. Они стоят
друг друга. Они созданы друг для друга.
Так рассуждала Талия Евклидовна, выходя из-за стола и
направляясь к своему Родерику – мысленно она называла его так по
привычке и еще потому, что ей нравилось это имя. Когда Талия вышла
на террасу, то увидела то, чему поначалу глаза отказывались верить:
эта старая шалава, которую некоторые называли Светланой Ионовной
стояла, прижавшись к Мышкину и вздрагивая. Сначала Талии
показалось, что мачеха смеется, но потом прояснилось – плачет,
сука!
- Блядь! Это что такое здесь происходит?! – вскрикнула Талия и
решительно направилась к ним. Сейчас она очень сожалела, что в
горящей квартире на Маросейке лишилась астрального кольца. О, если
бы оно было, то Принцесса Ночи незамедлительно вызвала Гарольда!
Еще как вызвала и приказала бы ему сорвать зубами одежду со старой
шлюхи!
- Моя принцесса, - Мышкин встрепенулся, старательно отстраняясь
от Светланы Ионовны. – Я просто обещал ей кое-что. Обещал портрет с
нее написать, но забыл. Ты же знаешь, у меня с памятью после
отравления совсем плохо. А матушка ваша из-за этого очень
расстроилась. Вот, видишь ли, плачет из-за моего невнимания.
- Мам, не плачь, - с ехидством проговорила, впервые в жизни
называя мачеху «мамой». - Нарисует он твой портрет. Я обещаю
посодействовать. Даже сама возьму в руки кисти. Такой хороший
портрет нарисуем, что его возьмут сразу на выставку. Мы подпишем
его крупными буквами «Светлана Ионовна, увы, Евстафьева»!
- Спасибо, доченька, но это не твоего ума дело, - мачеха
повернулась и порывистым шагом направилась в сторону сада,
освещенного туэрлиновыми светильниками.
- А теперь мне расскажи всю правду и очень подробно, - сказала
Талия, проводив взглядом женщину, отношения с которой никогда не
ладились.