- А как же дома? – спросил я. – Рискуешь. Тебя снова лишат
«Электры».
- Я предупредила папу. Сказала, что друг попал в беду и буду
дежурить в палате, - при этом глаза актрисы внимательно оглядывали
ту часть палаты, что ближе к окну.
- Вот здесь она стояла, почти рядом со мной. А это след от
копья, - Ольга указала на пятно почти черной крови и дырку в полу,
оставшуюся после удара Афины.
Теперь я понял, что искала глазами Ленская и добавил:
- Именно там находилась Арахна. Представь себе, Ольга Борисовна
не испугалась ее жутких когтей. И явление богов для нее становится
вполне обыденным.
- Я не успела испугаться, - поправила меня Ковалевская. – Копье
Воительницы пронзило это чудовище раньше, чем до меня добрался
страх.
- Как же весело у вас, с ума сойти! – Светлана вздрогнула,
представляя недавние события.
Дальше Ольга делилась событиями, которые она пережила в Шалашах.
Рассказывала о своем беспокойном ожидании и ужасе, пережитом тогда,
когда Торопов сообщил о произошедшем. Я почти молчал все это время,
а потом, минут через двадцать меня начало клонить в сон. При этом я
чувствовал, как начинают чесаться заживающие раны – явный признак
быстрой регенерации мягких тканей. Это процесс запустил я сам, но
Асклепий его намного ускорил, своей огромной целительной силой. И
теперь моему телу требовался просто отдых для восстановления сил.
Перед сном я просканировал тонкий план на возможные угрозы – было
все тихо. Я вполне доверял обещанию Афины и Артемиды, что они будут
оберегать мой покой, пока я в таком состоянии, и сканировал планы
бытия скорее по привычке. В моем положении очень полезной привычке
– мне нельзя от нее отказываться, хотя она создает много неудобство
и забирает часть силы.
И уже перед самым сном я пошел на хитрость, сказал
Ковалевской:
- Оль, приляг, пожалуйста со мной, что-то меня слегка морозит, -
вот в последнем, извините, я соврал. Или лучше сказать,
пошутил.
Княгиня устроилась на кровати слева от меня. Легла очень
осторожно, опасаясь причинить мне боль. Я сам притянул Ольгу к
себе, желая больше ее тепла и не слишком обращая внимание на резь в
ранах. Затем я пожаловался Ленской, что у меня мерзнет правый бок,
и актрисе ничего не оставалось, чтобы устроиться там.
- Елецкий, ты уже вообще обнаглел! – возмутилась княгиня, при
этом мне показалось, что она не слишком сердится.