Однако Жека видел, что свободных мест навалом, просто их
оставили для гостей более высокого ранга, которые могли прийти
сюда. А могли и не прийти. Но места им всё равно держали.
— Что будете?
— Коньяка сотку и кофе, — Жека ещё дал метрдотелю полсотни,
показывая, что ничего больше не хочет. Пока несли заказ,
разглядывал, кто тут есть. Секретарь горкома КПСС Слонов с
супругой. Сейчас они тихо-мирно сидели за столом, и хлопали в
ладоши. На удивление, заметил директора кондитерской фабрики, а
также отца Фотича, смотрящего по центру. А вот и секретарь горкома
ВЛКСМ Митрофанов Леонид Егорыч, плюгавый мужичонка в коричневом
кримпленовом костюме, на вид, такого же непонятного возраста, как и
убитый Владимир Станиславич. Комсомол считался молодёжной
организацией, но в функционерах сидели уже взрослые мужики, до тех
пор, пока ногами вперёд не вынесут. И вот с этим-то человеком Жеке
и предстояло наладить связь, если начать мутить с лыжной базой.
Могло потребоваться его согласие и подпись. Вот так удача, что
приехал сюда!
Жека выпил половину бокала коньяка, запил кофе, и стал думать,
как бы подобраться к этому фраеру, чтоб хотя бы перебазарить ни о
чём... С отдыха резко переключился на дело, уже забыв про девчонок.
Подошёл к лабухам, сунул им сотку, и сказал, чтоб сыграли песню
Кобзона «Комсомол».
— Скажите, что по заяве комсомольца Евгения Соловьёва.
Те с удивлением, но согласились. Таких песен тут ещё не
заказывали. Длинноволосый солист группы взял микрофон, постучал по
нему пальцем, призывая всех к вниманию.
— А теперь, для нашего гостя, комсомольца Евгения Соловьёва
прозвучит песня «Комсомол, комсомол, комсомол».
Пьяная публика, пресыщенная уже всеми сыгранными мелодиями, от
«Мурки» до «Ласкового мая», встретила это объявление с восторгом,
громкими воплями, и бешеными хлопками.
— Ура! Да! Давайте!
Митрофанов кричал громче всех, и его спутница кричала,
молодящаяся женщина такого же непонятного возраста, примерно под
сорокет. А была эта песня на простом двухтактовом ритме, и как две
капли воды похожа на какую-то блатную, или шансонную. Да и слова
такие же «Внукам своим расскажем, как мы по жизни шли, что мы
создать сумели, что мы сберечь смогли». Тынц тынц тынц, упц, упц,
упц. Пела группа конечно, хорошо, и даже отец Фотича, услышав
приметную мелодию, что-то крикнул, и захлопал в ладоши — прошляпил
что это не блатняк.