Но лучше бы то чудо вернуло
Женьке возможность ходить и позволило бы маме обходиться без трости!
- Мам, а завтрак…
- На тебя еды не осталось! –
рявкает мама. Потом выдыхает и добавляет тише: - на меня тоже. Все младшим
отдала. Пустой холодильник. Все, иди давай, потом поговорим. Никушка пойдет днем
на дело, когда народу побольше будет.
Вот так. Ника – любимая дочь,
хоть и орет на мать благими матами – и это в ее-то тринадцать лет, и денег
меньше приносит. Шляется где-то с кем-то вместо заработка. И все равно мама
боится, что ее поймают из-за неопытности. Хотя надо признать – больше она
тревожится за Женьку. Пойманная совершеннолетняя дочь будет отвечать за себя
сама, а вот если Нику схватят за шиворот, то такой скандал поднимется…
Еще и Женьку отобрать могут.
Выдохнув, я натягиваю джинсы и
свитер, понимаю, что успела замерзнуть. Но чай и кофе закончились еще
позавчера, может найду в карманах денег на стаканчик горячего напитка и беляш.
Но это бессмысленные мечты. На метро бы хватило…
Вместо теплого зимнего пальто
кутаюсь в куцую курточку на рыбьем меху, как говорила моя покойная бабушка.
Кроссовки давно порвались, но я как-нибудь справлюсь. Благо носки целые. Я
провожу в центре города целый день, с утра и до вечера, вытаскивая кошельки из
сумок и карманов, и каждый день рискую попасться бандитам, полиции, заболеть,
стать избитой ограбленными людьми.
Самое страшное – нарваться на
людей Волка, захватившего весь центр своей бандой. Проблема в том, что я не
знаю, как он выглядит.
Закрываю дверь, закрываю глаза и
мысленно желаю себе удачи. Обычно перед важным делом молятся, но молитвы
воровки для Бога? Смешно. Выскочив из подъезда, неуверенно оглядываюсь на дом и
чувствую, как слезятся глаза.
Ну все. Хватит бояться. Пора
идти.
***
На большом вокзале не
протолкнуться. Я ловко проскальзываю мимо охраны, пока те проверяют чехол
чьей-то гитары, и мигом теряюсь в толпе. В последнее время люди чаще носят в
бумажниках карты, а не наличку, но иногда мне везет. Вот, в прошлом месяце
украла столько, что смогли оплатить Жене хорошие лекарства. Это было что-то
вроде подарка на Новый год, надеюсь, в январе повезет тоже.
- Эй, малая! – слышу за спиной.
Оглядываюсь. Поблизости ни одной
девушки или девочки, только встревоженные пенсионеры бегут куда-то, и несколько
солдат в зимней форме. Нерешительно оглядываюсь и вижу мужчину – высокого,
плечистого, в вязаной шапке, прикрывающей коротко стриженые волосы. Взгляд
надменный, холодный, но на губах играет улыбка.