В Солнечной системе девять планет, и только на одной из них человечество может жить. Мало того, и на этой планете не везде комфортно: мы не способны жить под водой, высоко в горах, в сверххолодных и сверхжарких местах. Полоса комфортного проживания не такая уж широкая. И на этой полосе вместо того, чтобы радоваться жизни, мы ежечасно убиваем друг друга, ненавидим друг друга, конкурируем друг с другом.
Однажды я задумался о том, а что я лично могу изменить в этом мире? Я ведь такой же, как все, приспособившийся, что я один могу сделать? Да и нужно ли что-то мне делать? Я довольно хорошо вписался в систему, в ней мне в принципе удобно: у меня есть высоко оплаченная работа, уважение коллег, я сделался знаменитым в последнее время, обо мне наслышан мир; весьма вероятно, в скором будущем я буду участвовать в полёте на Марс и, не исключено, стану первым человеком, ступившим на поверхность «красной планеты». Зачем мне портить себе карьеру, зачем коверкать свою жизнь? Однако я на это решился. Я подумал, если не я, то кто же? И перестал быть рядовым наблюдателем.
– Да уж. У вас, видимо, есть конкретный план по спасению человечества?
– Есть.
– Хорошо. А вот каков этот план, что нас ждёт, если мы его отвергнем, почему мистер Аверин не хочет возвращаться на Землю, и куда он дел своих коллег-астронавтов женского пола, мы узнаем после рекламы.
Напоминаю, вы смотрите программу «Inside Out». Я, её ведущий Гарри Стинг, обещаю, впереди вас ждёт много интересного. Не переключайтесь на другой канал, пожалуйста. Реклама пройдёт быстро.
– Странно всё это, – сказал министр, подливая в мой гранёный стакан разбодяженный спирт из графина. – Я уже совсем ничего не понимаю. Может быть, ты мне объяснишь, что происходит?
На этот раз я сидел в таком же кресле, как и он, ничто не давило на мой зад. В этом смысле я чувствовал себя комфортабельно. А вот общение с министром вызывало у меня изжогу, отвечать на его бесконечные вопросы мне надоело. Я посмотрел на свиное рыло моего визави, подумал: «Дать бы тебе со всей силы по очкам. Оскорбляет меня каждый раз, гадость четырёхглазая», но вслух произнёс иное:
– Я и сам запутался. Чушь какая-то. Нонсенс. У меня даже бродила сумасшедшая мыслишка, что он попросит политическое убежище. – В этом месте министр хрюкнул. – Ну, вы помните, как в советские времена бывало. – Министр хрюкнул снова. – Но теперь, когда они программу закрыли, я, как и вы, теряюсь в догадках, что бы это значило?