Божественный клинок сам прыгнул ко мне в руку, и удлинившись,
уперся в подбородок барону. Удобно всё-таки иметь такие артефакты,
даже вставать не пришлось.
— Князь, уважаемый Леонид Викторович явно вас боится, —
Милославский усмехнулся, — может вы не станете его убивать сразу, а
дадите возможность для начала признаться в своих грехах?
Я сделал вид что задумался, сам же в это время из всех сил
держался чтобы не рассмеяться. Барон выглядел так, словно сейчас
напустит лужу под столом, вот только несмотря на его страх он
старался даже толком не дышать, чтобы не напороться на кончик
меча.
— Пожалуй я дам ему такую возможность, — я убрал клинок и
подмигнул Аспагарову, — дерзай, Леня, сегодня мы твои самые
благодарные слушатели.
И барон начал говорить. По началу он говорил не совсем то, что
было нужно, вот только судя по тому, как подобрался Милославский,
информация оказалась довольно важной для него. Даже записывать
начал, чтобы ничего не пропустить.
Минут через двадцать барон наконец-то перешел к той информации,
что интересовала уже меня, и чем больше он говорил тем сильнее мне
хотелось прибить гада. Рабство это не единственное чем промышлял
данный индивид, были у него дела куда интереснее. Например,
небольшое заведение на окраине города, где работали девушки из
простых семей. Как вы поняли они там не шили одежду на заказ и не
пирожки пекли. Нет, они занимались натуральной проституцией. И надо
отдать должное ублюдку, схему он отработал хорошо. Для начала его
люди находили девушек определенной внешности, узнавали всю их
подноготную, а потом для семей этих девушек начинались проблемы. И
когда люди доходили до полного отчаяния, то появлялись поверенные
барона и предлагали помощь этим девушкам. За определенную плату
разумеется. А дальше дело техники, специальные настойки и артефакты
для подавления воли и через неделю это были готовые куклы, которые
делали всё, что приказывал им хозяин. В это заведение в основном
шли аристо у которых были разные наклонности, и после этих клиентов
девушек не раз приходилось лечить, а некоторых просто выкидывали,
когда они уже полностью теряли товарный вид.
— И не жалко тебе людей, барон?
— А чего их жалеть? — Аспагаров бросил на меня затравленный
взгляд, — как будто вы в своей жизни ничего такого не делали. Да, я
торгую девками, и что? Они получают зарплату в конце концов, а
когда приходит срок им меняют воспоминания и отправляют обратно
домой. А что лучше чтоб их семьи, да и они сами, от голода
сдохли?